– Всё стало бы только хуже, – тихонько проговорила Яэль в проносящуюся мимо ночь.
– Мне бы хотелось думать, что нет, – заявил Лука.
Яэль повернулась, встречаясь с ним лицом к лицу. Тени оплетали её лицо, силуэт заострился от редкого света проезжающих грузовиков. Лука никак не мог понять, напоминает ли ему её яркость ангела или призрака. Он знал лишь, что хочет сократить расстояние между ними, хочет вновь прижаться губами к её губам – в честном поцелуе, без наркотиков и обмана. Но честность требовала знания, и Лука знал, что он стоит по другую сторону стены, сложенной из множества неизвестных: татуировок, маленьких кусочков дерева и советских капитанов с золотистыми глазами.
Он просто молчал. Считал вздохи и секреты.
– Лука? – спросила Яэль на четвёртом выдохе.
– Да? – отозвался он на пятом.
– Почему ты не присоединился к Сопротивлению?
Ах. Вот он. Вопрос, который должен был последовать. Наконец.
– Не скажу, что они бродят по городу, стучась во все двери и раздавая агитационные буклеты.
– У тебя немало связей на чёрном рынке. Должно быть, чтобы добывать сигареты, – заметила она. – Ты мог найти нас, если бы лучше постарался.
Стараться лучше, быть сильнее, быть чем-то большим. История его чёртовой жизни.
– Ты видела, что СС делает с предателями. Зачем быть раздавленным, когда можешь выжить? – По мнению Луки, это было честное алиби. Оправданное самими законами природы.
– У некоторых из нас нет этого выбора. – В словах Яэль таилось напряжение: старая-новая злость, как и старая-новая подруга. – У некоторых из нас никогда его не было.
Он окунулся в жар этого голоса, смотря на её напряжённые руки. Манжеты рукавов куртки Яэль задрались на несколько сантиметров, и Лука мог видеть чернила татуировки: кончик волчьего хвоста, щекочущий её тонкое запястье. Он уставился на эти метки, вытравленные чёрным на коже. Они напоминали наброски, которые мама когда-то делала в уголках блокнота, лежащего рядом с телефоном (а потом вырывала и комкала, пока муж не увидел). Они обладали всеми чертами искусства. Так много деталей на таком маленьком пространстве: линии штриховки одновременно необузданные и ровно затемняющие мех животного. Это заставило Луку задуматься: а как другие волки выглядят вблизи? Такие же детальные? Такие же тёмные?
Под ними тоже находится линия чисел?
Он так много хотел узнать о Яэль. Ответы были отрывочными: Заключённая. Лабораторная крыса. Еврейка. Лука не понимал значения её чисел, но они точно что-то означали. Луке были интересны долгие провалы между этими ответами. Он хотел знать.