Все пленники смотрели на северный конец площади. Там Яэль увидела тела, сваленные в кучу, не так давно лишившиеся жизни. Офицеры СС с остекленевшими глазами были сложены поверх кучи людей Вермахта. Камни под их безвольными пальцами и ступнями блестели от крови.
Будущий курган костей.
Центральную площадь Молотова разорвала очередь выстрелов. Звуков, сотрясших землю, и небеса, и сердце. Пленные дружно вздрогнули. Лука подскочил, проснувшись. Глаза Мириам распахнулись. Даже Феликс заворочался на носилках.
Яэль смотрела, как к куче тащат новую партию тел, и чувствовала подступающую к горлу тошноту.
Их казнили.
Это неправильно. Яэль снова обратила взгляд на людей без каких-либо знаков. Почему члены Вермахта сорвали национал-социалистические эмблемы со своих форм? С чего бы бедствующему рабочему сражаться плечом к плечу с СС против врага, о приближении которого он даже не знал? И к тому же, как советским войскам удалось так быстро захватить Молотов? Город был немал, и даже в случае внезапного нападения, такое большое сопротивление пришлось бы подавлять, по меньшей мере, несколько дней.
Сопротивление…
Молотов захватили не советские солдаты. Его завоевали собственные люди: партизанские бойцы. Союзники Яэль. Её единственный способ связаться с Хенрикой. Люди, которых сейчас уничтожали…
Очередной залп смерти разрезал площадь, звоном отдаваясь в ушах Яэль.
«ЭТО НЕПРАВИЛЬНО НЕ ДАЙ ИМ УМЕРЕТЬ»
Она вывалилась из грузовика на асфальт, почти не слыша крики за спиной (возмущение «Что ты творишь?» от Мириам, красочную ругань Луки и вопли охранников) и удивлённые восклицания советских солдат при виде девчонки-альбиноса в рядах собственных войск. Яэль проталкивалась мимо чужих плеч и карточных игр, горячих обедов и солдат, распевающих патриотические гимны своих давно погибших стран, прямо к отряду стрелков. Десять мужчин перезаряжали ружья, пока на эшафот выводили очередную партию национал-социалистов. Большинство было из Вермахта, у части не имелось эмблем. Все они были напуганы.
Только у двоих мужчин по краям линии на лицах не было страха, а на теле – коричневых рубашек. С левого края – одинокий офицер СС. Справа стоял высокий мужчина с посеребрёнными сединой волосами. Всё в нём было исхудалым: впалые глаза, протёртые брюки, дрожащий кадык. Засохшая кровь покрывала его перевязанный лоб. Яэль могла поклясться, что он боролся на благо Райнигера.
Как и она – мчалась к отряду стрелков, подняв руки, кашляя между вздохами: «Остановите стрельбу! Вы не можете убивать этих людей! Женевская конвенция…»