Изложив свою идею в конце 1920-х, Леметр написал Эйнштейну о том, что все формулы в его теории относительности предполагают необходимость расширения Вселенной. Однако великий физик, отрицавший эту возможность в принципе, специально ввел в свои уравнения постоянную, которая должна была формально сделать Вселенную статичной, и дружеские рекомендации молодого бельгийца его ничуть не заинтересовали. «Считать вы умеете, но физика — явно не ваше», — по легенде, резко ответил он Леметру. Впрочем, уже через несколько лет, прочитав об открытиях Эдвина Хаббла (в частности, о законе скорости отдаления галактик), Эйнштейн вынужден был признать свою неправоту.
В том, что космическое пространство не может ни увеличиваться, ни уменьшаться в объеме, был уверен и английский космолог Фред Хойл (1915–2001). В 1949 г. он решил просветить народ и в радиовыступлении разгромить «гипотезис первозданного атома» (название которого в действительности включало в пять раз больше слов). Отвечая на вопросы слушателей, Хойл с издевкой нарек теорию Леметра Big Bang — Большим взрывом, и, к его удивлению, сторонники теории приняли это лаконичное название на ура. Получилось, что шуточная фразочка, брошенная сгоряча, получила статус научного термина, а чуть позже карикатурист Билл Уоттерсон нарисовал скетч на тему рождения Вселенной, озаглавив свое творение «Ужасной космической неразберихой». Как ни странно, нелестная кличка тоже прижилась.
Между тем русский физик Георгий Гамов, автор самой убедительной версии эволюции Вселенной, поддержал бельгийского коллегу и углубил его теорию. Гамов рассуждал так: расширение космического пространства, доказанное Хабблом, означает, что энергии для обогрева становится все меньше — электромагнитные волны удлиняются, температура источников излучения падает. Следовательно, при рождении Вселенная представляла собой бесконечно плотный однородный огненный шарик, настолько раскаленный, что составляющие его частицы не могли собраться даже в ядра, не говоря уже о целых атомах или молекулах. Сборка стала возможной лишь в процессе расширения и охлаждения Вселенной, но и после образования атомов понадобилась еще сотня миллионов лет, чтобы силы тяготения слепили из них звезды, а потом несколько сот миллионов лет ушло на формирование галактик. Такие крупные системы, как Млечный Путь, вообще строились миллиарды лет, и за это время выгоревшие звезды вспыхнули множество раз, отбросив материал для каменистых планетезималей, из которых впоследствии возникли твердые планеты. С тех пор, когда космос был крошечной точкой, в нем осталось холодное реликтовое излучение.