Часть 23-я. Битва шести фронтов
3 декабря 1942 года, 6:45. 3-й Белорусский фронт, севернее Гомеля.
Командующий фронтом генерал-лейтенант Александр Васильевич Горбатов.
За два часа до рассвета, когда в предутренней тишине часовых отчаянно клонит в сон, а общая побудка еще не прозвучала, ночной мрак распороли вспышки тысяч выстрелов тяжелых артиллерийских орудий огненные сполохи стартующих реактивных снарядов, и похожие на огонь исполинской электросварки. Пару десятков секунд спустя, когда звук преодолел расстояние от огневых позиций до линии фронта, хрупкая предутренняя тишина была разорвана тяжелым гулом артиллерийской канонады и режущим воем стартующих реактивных снарядов. Операция «Багратион», негласно имеющая номер два, началась…
Из глубины обороны гулко грохотали пушки-гаубицы МЛ-20 и А-19. С ближних к противнику позиций, почти с переднего края, тяжело кашляя, били по врагу тяжелые и сверхтяжелые минометы калибром сто двадцать, сто шестьдесят и двести сорок миллиметров. С пронзительным воем в сторону врага отправляли снаряды смонтированные на шасси ленд-лизовских «студеров» реактивные установки БМ-8, БМ-13 и БМ-32. Снаряды последних по большей части несли напалм, из-за чего сверху на немецкие окопы и блиндажи лились потоки горящего, отвратительно воняющего адского студня. Даже капля этого липкого зелья, стоило ей попасть на человека, прожигала тело до костей. Поскольку немецкие укрепления в основном были деревоземляными, построенными на торфянистой почве, то применение по ним напалма вызвало ужасающие разрушения и потери в живой силе. С некоторой натяжкой такую бомбардировку можно было считать применением оружия массового поражения.
За два часа, отведенных на артподготовку, Артиллерийский корпус резерва Верховного Главнокомандования своими тяжелыми орудиями способен смолотить в пыль и не такую оборону. Ирония судьбы заключалась в том, что треть его орудий – это тяжелые германские гаубицы 15 cm sFH 18, захваченные Красной армией во время летнего разгрома группы армий «Юг». Конечно, по дальности и кучности стрельбы данное изделие было несравнимо хуже пушки-гаубицы МЛ-20, и значительно тяжелее только что начавшей поступать в войска новой корпусной гаубицы Д-1. Но дареной пушке в ствол не смотрят. У Красной Армии нет никаких причин привередничать до тех пор, пока советская промышленность не восполнит потери начального этапа войны, или, по крайней мере, не закончатся запасы трофейных боеприпасов. Есть даже какой-то шик в том, что из немецкой пушки велся огонь немецкими же снарядами по немецким же солдатам.