Говоров швырнул на стул шляпу:
– У меня к тебе один конкретный вопрос.
– Ну? – прищурился Шульгин.
Михаил снова глотнул – такое ощущение, набирался храбрости.
Преувеличенно долго завинчивал пробку…
Шульгин насторожился.
И не зря!
– А что, если я разведусь с женой? – выпалил Говоров.
Шульгин откинулся на спинку кресла, словно друг и впрямь в него выстрелил!
С трудом, морщась от боли, поднялся:
– Зараза… у меня даже ногу свело от таких слов! – И вызверился от всей души: – У тебя что, чердак съехал? Или правда нашел себе бабу на стороне? Ритка прямо как в воду глядела!
Говоров глянул изумленно:
– Маргарита?!
– Маргарита! – передразнил Шульгин. – Такой допрос мне тут устроила!
– А ты меньше ее слушай! – пренебрежительно хмыкнул Говоров.
– Меньше слушай? – прошипел Шульгин. – Нет, это ты послушай! Есть мнение – поставить тебя вторым секретарем горкома! И обком одобрил твою кандидатуру!
– Ого, – тупо выдавил Говоров.
– И как, на хрен, я тебя разведенного, с двумя детьми, продвигать буду? – Шульгин уже с трудом сдерживался. – Ты котелком подумал?!
– Я лучше выпью, – растерялся Михаил, снова хватаясь за фляжку, но Шульгин вырвал ее и отшвырнул:
– Моральный облик партийца еще никто не отменял!
– Да люблю я ее, ты понимаешь?! – простонал Михаил.
И, глядя в ошеломленное лицо друга, доверчиво сказал:
– Я ведь думал, я ее потерял. Навсегда! А здесь – нашел!
– Хватит ерунду молоть! – рявкнул Шульгин. – Люди насмерть загибаются – страну из руин стараются поднять. Я как загнанная лошадь от усталости падаю каждый день! А у него любовь! Тьфу!
– А я что?! – возмутился Говоров. – Я тоже вкалываю! Без разгибу!
– Вот я и удивляюсь, – заорал Шульгин, – когда ты все успеваешь!
Перевел дыхание.
– Кстати, Ритуля тут про какую-то повариху говорила.
– Повариха, не повариха, – тяжело поднялся Михаил. – Она женщина!
Шульгин смотрел, глазам не веря.
– Дурак! – простонал тяжело. – Дурак! Сломаешь всю свою жизнь! До гроба будешь парторгом в каком-нибудь совхозе сопли жевать!
Говоров усмехнулся.
Ах так!..
Шульгин окончательно потерял над собой контроль:
– Ты фронтовик! А сейчас я вижу перед собой тряпку!
– Да ты с тряпкой-то поосторожней! – взревел Говоров, вскакивая. – У меня четыре боевых ордена!
– Да знаю я, – с досадой бросил Шульгин.
Сильно надавил на его плечо, заставил сесть:
– Значит, так, орел! Ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал.
– Дементий, ну послушай… – взмолился было Говоров, но осекся, увидев выражение лица друга.
Шульгин тяжело опустился на стул и приказал, глядя в сторону:
– Допивай коньяк. Проспись. А потом иди мириться с женой.