И снова рухнул на диван – ноги не держали…
* * *
Егорыч привез Говорова в горком на новой машине – черной «Победе». Раньше на ней возили Шульгина. Теперь машина перешла «по наследству» к новому первому секретарю горкома.
Шофер, между прочим, тоже перешел, однако Говоров наотрез отказался менять Егорыча на кого-то другого. Ему пошли навстречу: фронтовая дружба, мужское братство и все такое, – однако Говоров не назвал главной причины отказа от прежнего водителя: он не мог находиться рядом с человеком, который, очень может быть, шпионил за Шульгиным и втихаря стучал на него. Водители больших начальников, по слухам, часто состояли в оплачиваемых сексотах, а иные работали «дятлами» по зову, так сказать, совести и сердца.
Эти были самыми страшными.
Всю дорогу до горкома Егорыч молчал, но перед тем, как остановиться, вытащил из «бардачка» и протянул Говорову его фляжку. Михаил Иванович забыл ее в старой «Победе», а Егорыч нашел и наполнил коньяком.
– Как на фронте, – сказал он, и Говоров кивнул.
Да… Вот только одна беда: на фронте они точно знали, кто враг и откуда будет вестись огонь.
Но кто «стрелял» по Шульгину?..
Говоров вошел в здание, отведя глаза, кивнул охраннику, поднялся по знакомой лестнице на второй этаж.
Сколько раз он по этой лестнице к Шульгину ходил, и не далее как вчера поднимался по ней… А сейчас идет к себе.
Ну да, вот… И табличку уже сменили. Новенькая, блестит! «Первый секретарь горкома Говоров М. И.».
Приемная была пуста. Говоров просил перевести к нему из заводоуправления Руфину Степановну, но решение вопроса пока затянулось.
Но сейчас он порадовался, что один здесь.
Открыл дверь в кабинет Шульгина… В свой кабинет.
Он помнил все здесь разбросанным, заваленным бумагами, с небрежно выдвинутыми ящиками стола, залитым ярким светом.
Теперь было тихо, чисто… Снежное холодное сияние морозного утра придавало кабинету совершенно нежилой вид.
Вернее, неживой.
Мертвый…
«Как же я рад, что ты вернулся, Миха! – зазвучал в памяти голос Шульгина. – Мы еще с тобой землю потопчем, не пропадем!»
Говоров нервно выдернул из кармана фляжку и сделал большой глоток.
Должно было стать хоть чуть-чуть легче. Но почему-то легче не стало…
Привалился к притолоке. А голос Шульгина продолжал звучать:
«Сэйчас такие врэмена, что чэловэк чэловэка должен дэржаться вместэ! Ты жэ мой чэловэк?»
Говоров медленно кивнул:
– Мы еще повоюем, Дементий.
И заставил себя наконец войти в кабинет и сесть за письменный стол.
Зазвенел телефон. Говоров снял трубку… но оказалось, звонил другой аппарат. Ну да, в кабинете первого секретаря их было три: один внутренний, другой городской, а третий – для связи с обкомом партии. Вот только который какой?