Но капризная девка Фортуна в очередной раз сменила свои симпатии. Едва артиллеристы броненосца навели свои огромные пушки, восьмидюймовый снаряд с «Баяна» угодил точно в дульный срез японского орудия. Гигантский ствол мгновенно искривился, будто по нему ударили исполинской кувалдой. К тому же один из осколков русского снаряда попал внутрь и, пролетев по его каналу, достиг японского фугаса, заставив тот детонировать. Тридцать семь килограмм чувствительного японского мелинита и почти сотня пороха в заряде исправно разорвались. Только что закрытый затвор вырвало чудовищным давлением образовавшихся газов, и тот, вылетев из своего крепления, выломал заднюю стенку барбета, размозжив по пути всех встречных японских комендоров. Те, кому не повезло погибнуть сразу, умерли в страшных муках несколькими минутами позже, надышавшись газами, образовавшимися при взрыве шимозы. Будь орудия броненосца повернуты в диаметральной плоскости, огонь мог бы проникнуть и в артиллерийские погреба, но устаревшая конструкция на этот раз пошла кораблю на пользу. Тем не менее могучий «Фудзи» мгновенно лишился половины своей артиллерии главного калибра, а русские продолжали наседать.
– Вы только посмотрите, что вытворяет Эссен! – с веселой злостью в голосе воскликнул Алеша, наблюдая, как нахально лезет на вражеский броненосец «Баян».
– Боюсь, Николаю Оттовичу может не поздоровиться, – отозвался продолжавший священнодействовать у приборов Черкасов, – особенно если японцы обратят на него более пристальное внимание.
– А я полагаю, он прав! – не согласился с ним великий князь. – Наши снаряды рассчитаны на бой накоротке. Надо сокращать дистанцию, а то мы эдак и до вечера не управимся.
– Ваше императорское высочество куда-то торопятся? – сыронизировал его старший артиллерист.
– Нет, но я полагаю, что лучше драться днем с броненосцами, нежели ночью с миноносцами, а их у японцев должно быть немало.
В этот момент на «Фудзи» взорвался кормовой барбет, и все русские моряки, видевшие это, разразились восторженными криками. Повинуясь приказу командира, «Ослябя» решительно двинулся на своего противника, увлекая за собой «Полтаву» и «Николая I». Последний в меру сил помогал своим более молодым товарищам, стреляя из носовой башни и окутываясь каждый раз при этом клубами белого дыма. Десять крупнокалиберных орудий против двух – это безнадежно, и подошедшие в упор русские броненосцы скоро заставили молчать и оставшиеся два, продолжая поражать противника. Однако полыхавший от палубы до клотика японец, несмотря на многочисленные попадания, упорно не желал тонуть.