– То о господах, – пожав плечами, говорили они, – нам бы чего попроще…
Беда была еще и в том, что библиотека Егоровых была не слишком велика, но тут гимназиста выручила Лидия Чарская. «Храбрая дружина» или Приключения Пелагии» были ближе к простым людям, чем любовные переживания помещиков. Чтения, набиравшие все большую популярность, вызвали даже определенные опасения у госпитального начальства. Однако убедившись, что ничего запрещенного молодой человек нижним чинам не читает, чиновники от медицины успокоились. Кто-то, впрочем, счел своим долгом донести обо всех этих делах жандармам, так сказать, на всякий случай, но разрывающийся на части Микеладзе велел не докучать ему ерундой.
В тот день в госпиталь прибыло морское начальство во главе с адмиралом Иессеном. Карл Петрович со свитой обошли все палаты, награждая отличившихся и желая им скорейшего выздоровления. Сопровождавший адмирала великий князь узнал Сережу и приветливо ему кивнул, наполнив сердце мальчишки гордостью. Впрочем, случившийся рядом начальник госпиталя Суботин сделал страшные глаза, и гимназист поспешил ретироваться. Выйдя из здания, он собирался было идти домой, как вдруг глаза его наткнулись на «старого друга». Несносный слуга Алексея Михайловича сидел на козлах, а на груди его блестела медаль. Выдержать это зрелище было выше сил человеческих, и Сережа невольно сделал несколько шагов к своему неприятелю. Однако тот, увидев гимназиста, не стал его задирать, а лишь кивнул, поздоровавшись. Мальчишке ничего не оставалось, как ответить ему тем же.
– Здравствуй, – невольно вырвалось у него.
– Здорово, – не стал чиниться Ванька и спрыгнул с козел на землю.
Ребята некоторое время постояли друг против друга, обмениваясь взглядами.
– Это что? – не выдержал первым Сережа.
– Медаль, – правильно понял тот его вопрос. – Давеча награждали всех, кто с их благородием лейтенантом Рощаковским на авантюру ходил. Ну, и меня тоже.
– Тебя взяли на авантюру? – изумился гимназист, как и все порт-артурцы хорошо знавший значение этого слова.
– Нет, – покачал головой кофишенк, – я сам увязался. Когда меня матросы нашли, прогонять уж поздно было.
Авторитет Ивана в глазах Сережи мгновенно взлетел на недосягаемую высоту. Ослушаться запрещения взрослых и сбежать на войну – разве это не героизм? А еще и получить за это медаль на георгиевской ленте, это уж и вовсе эпический подвиг, который вряд ли кто совершал с тех самых пор, когда Геракл укокошил лернейскую гидру, укротил эрифманского кабана, ощипал стимфалийских птиц и утащил яблоки Гесперид. А великодушный, как все герои, Ванька тут же добил своего недавнего врага: