Теперь Моше положил Жоре оклад — двадцать шекелей за сеанс, и Жора стал являться к нему каждый день, и каждый день они с Моше беседовали с пророками и мудрецами.
Однажды Жора застал Моше в неожиданном и непривычном возбуждении и после долгих расспросов выяснил, что тот позвонил в Иерусалим и устроил себе секс по телефону.
— Как же вы могли докатиться до такого? — упрекнул его Жора. — И это после наших бесед!
— Видите ли, — смутился Моше. — Меня опять потянуло к проституткам. Но не мог же я изменить Далии! — тонко улыбнулся он.
— Вот оно что! — хихикнул Жора. — Надеюсь, вы, по крайней мере, получили удовольствие?
— Еще какое! — сверкнул глазами Моше. — Представьте, у этой женщины тоже оказался диабет, и она надавала мне кучу полезных советов!
— А как же секс? — подскочил Жора.
— Сексом мы займемся в другой раз, — покраснел Моше.
— Дайте мне слово, — едва сдержал смех Жора, — дайте мне слово не звонить ей, пока не получите счет.
— Что ж, только ради вас, — вздохнул Моше.
Через месяц, размахивая телефонным счетом, он вопил: — Нет, как вам это нравится? Три тысячи шекелей за получасовый разговор! Мошенники! Убийцы!
С тех пор к сексу по телефону Моше как-то поостыл и повысил Жоре оклад аж до двадцати пяти шекелей за сеанс.
И все же Жорин авторитет вдруг пошатнулся. Дело в том, что по дороге на очередной свой сеанс Жоре так приспичило сходить по нужде, что он не выдержал и сделал свое дело прямо у Моше в саду.
Услышав скрип калитки, Моше выглянул в окно и увидел Жору, показавшегося из-за угла.
— Что вы делали в моем саду? — спросил озадаченный Моше.
— И не спрашивайте, — отвел глаза Жора.
— Как это «и не спрашивайте»? — проснулся в Моше богатый домовладелец.
— Как это «и не спрашивайте»? — повторил он, когда Жора зашел к нему в кабинет.
— Видите ли, — запинаясь, объяснил Жора, — войдя в сад, я заметил там, за углом, у трубы, некое зловещее облако и почувствовал, что должен разрядить его еще до начала сеанса.
— Так бы сразу и сказали! — смягчился Моше, но с тех пор стал относиться к Жоре с явным подозрением.
Через несколько недель Моше вызвал Жору к себе и прямо с порога заявил ему:
— Я ничего не сообщал в полицию и решил вначале обсудить это с вами.
— А в чем, собственно, дело? — вздрогнул Жора.
— Вот, — выдвинул Моше ящик секретера. — Еще вчера здесь лежало двести пятьдесят шекелей. А сегодня, как видите, их здесь нет.
— А больше ничего у вас не пропало? — испугался Жора, сообразив, что именно его, Жору, в этой краже и подозревают.
— Еще мои золотые запонки куда-то запропастились, — нахмурился Моше.