«Да, — убеждаюсь я. — Судя по физиономии, интеллектом его действительно природа не наградила».
— Сейчас, сейчас, — хлопочет Лорина мама, ставя на стол пирожки с творогом. — Сейчас, я только воду в чайнике вскипячу.
Через несколько минут она приносит мне стакан с дымящимся чаем, а сама мчится на кухню, продолжая с чем-то там возиться.
— Все-таки он ее зарезал. Чует мое сердце, чует! — доносится до меня.
— Успокойтесь! — делаю я глоток-другой. — Ну разве что изнасиловал.
— Нет, зарезал! — никак не соглашается на меньшее Лорина мама, а гориллоподобный Лорин муж по-прежнему прикован к телевизору, как будто ничего и не слыша.
— Послушайте, — механически отхлебывая странное пойло, которое мне представили как чай, пытаюсь докричаться я до Лориной мамы, — послушайте, почему, в конце концов, вы такого плохого мнения об арабах? Они такие же люди, как и мы. Ну хорошо, они воюют с нами, но ведь есть же арабы мирные, дружественные…
— Зарезал, зарезал! — раздаются всхлипывания.
Наконец, Лорина мама выходит к столу и тоже садится пить чай.
— Ой! — сделав пару глотков, морщится она. — У этого чая какой-то странный привкус. Давайте, я заварю новый.
— А может не чай тому виной? — предполагаю я, отметив, что, увлекшись разговором, отпила уже больше половины чашки. — Может, не чай, может, вода в чайнике?
— Да, действительно, — подбегает к чайнику Лорина мама. — Какой-то странный запах у этой воды. Застоялась она, что ли?
«Боже! — мелькает у меня ужасное подозрение. — Как же это я сразу не догадалась? Она поехала изменять мужу с арабом, и муж решил отомстить. Хотел отравить жену и тещу, а вместо этого отравил меня».
Холодная испарина покрывает мой лоб, и, уже не чувствуя ни рук своих, ни ног, я медленно начинаю сползать со стула.
«Умереть так глупо! — проносится у меня в голове. — Постой, постой, — собрав всю волю в кулак, взбадриваю себя я, — это все мое больное воображение. Никого он не травил. Какая-то накипь в чайнике, только и всего!»
И мне становится легче. А тут еще Лорина мама приносит свежезаваренный чай, и я выпиваю его, и заедаю пирожками с творогом, и чувствую, что жизнь прекрасна.
А в это время раздается телефонный звонок.
— Лорочка! Это ты? Где вы? Здесь? А я так волновалась! — щебечет Лорина мама. — Мы сейчас.
И мы выходим на улицу.
— Он дал мне 50 шекелей на такси, — вылезает из машины сияющая, раскрасневшаяся Лора. — Так что мы еще успеем на второе отделение.
Она нежно машет рукой своему арабу, и тот укатывает прочь.
— Но почему же все-таки вы так долго не приезжали? — не удерживаюсь я от вопроса.