«Кто знает, — усмехнулась я. — Может, мы с Айзеком конгениальны витражам Шагала и всем своим видом пробиваем в этом пространстве брешь. Вот почему они и говорят, что им нужно все пространство, и выгоняют нас отсюда. В конце концов, это даже льстит!»
— Хорошо, хорошо, — согласилась я. — Мы уйдем. Только можно мы уйдем через другую дверь, через ту, которая на улице, чтоб выйти в сад и погулять там?
— Уйти-то вы через эту дверь можете, — на мгновение задумалась женщина, — но войти вы уже не сможете, и для того, чтобы вернуться в больницу, вам придется подниматься по ступенькам, чего вы тоже сделать не сумеете.
— Но почему, — недоуменно спросила я, — вы не хотите выпустить нас обратно?
— По соображениям безопасности, — коротко ответила женщина.
— Мы что, похожи на арабских террористов? — удивился Айзек. — И что мы можем сделать, входя через эту дверь, чего не сделали бы уходя?
— Наши правила одинаковы для всех, — отрезала женщина.
И мы с Айзеком, так и не взглянув на знаменитые сады Адассы, повернули обратно.
У лифта нас ждал мрачный Педро.
— Инна не появилась, — сообщил он.
— Ну что ж, — сказала я, — едем на второй этаж ко мне в палату. Наверняка она там.
Мы сели в лифт.
— Пожалуйста, нажмите на кнопку один, — попросила женщина в узорчатом платке.
— Что за чертовщина! — удивилась я, шаря глазами по табло, — тут нет цифры один.
— Вместо нее буква «куф», — объяснил Педро.
— Но почему буква «куф»? — была потрясена я. — Это ведь даже не первая буква алфавита.
И тут до меня дошло, почему наша Инночка не вышла из лифта. Все произошло из-за того, что мы договорились встретиться на несуществующем первом этаже.
— Послушайте, — предложила я, — давайте опять выйдем на этом треклятом этаже «куф», выйдем и посмотрим, не там ли она осела после всех своих мытарств и приключений.
И мы вышли и, о счастье, увидели, как из лифта напротив выкатила Инночка, и вдруг все втроем, и я, и Инночка, и Айзек расхохотались и продолжали смеяться до слез, до икоты, до боли.
И только Педро злобно молчал и все поглядывал и поглядывал на часы, и я поняла, что его рабочее время давно уже истекло.