Тип в красной футболке ждал ее в парке. Все было так же, как обычно. Марину это даже уже и не раздражало. Расплачиваясь, он вдруг просипел: — А не согласилась бы ты еще и другу моему позировать за ту же цену, а то у него позерка вчера утонула?
— Какая позерка? — опешила Марина. — Натурщица, что ли?
— Ну да, она. Идет он сегодня по берегу, а ее, совершенно голую, волна на какой-то камень прибила, как раз к нему навстречу.
«А Лена, выходит, оказалась такой же, как и я, — чуть не закричала Марина. — И никакой Ауробиндо ей не помог!» И вдруг вскочила: «Боже! Боже! Это был не сон!». Она заметила на дереве белку. Белка смотрела прямо ей в глаза и не пыталась никуда удрать. Марина пристально уставилась на нее и не выдержала, отвела взгляд. Она поняла, что белка все знает, и в следующее мгновение поняла, что это и не белка вовсе, и ей лишь на это одно мгновение вдруг стало легко и светло, оттого, что Бог наконец-то сжалился над ней и явил ей свое присутствие…
Утро у Аллы началось со скандала с мужем. Они с ним вроде бы уже договорились встретиться после работы и поехать на годовщину смерти его родственницы, но тут он заявил: «А тебе, собственно, ехать туда вовсе и не обязательно». Тогда она не выдержала и закричала: «Подонок! Скотина!» — потому что у них в холодильнике было пусто и она твердо рассчитывала на сегодняшний ужин. Иногда ей казалось, что муж просто боится, чтобы она не объела его родственников, хотя она бывала у них всего раз или два в году, а ее родственники или поумирали, или поуезжали, а считанные друзья даже дни рожденья перестали отмечать, потому что при нынешних ценах это было очень уж разорительно, и Алла давно уже мечтала посидеть за вкусным, празднично накрытым столом.
На работу она все же умудрилась не опоздать. Шеф, увидев ее, улыбнулся. Алла уже несколько лет была влюблена в него, и шеф знал об этом, и Алле казалось, что в глубине души он отвечает ей взаимностью, хотя, конечно, дорожа своей безупречной репутацией, ни на какие, кроме рабочих, с ней отношения никогда в жизни не решится. Однажды, еще в самом начале своей влюбленности в него, в тесном, переполненном троллейбусе Алла всучила ему стихотворение:
Я на троллейбусной площадке
У вас нащупала украдкой
Тугие крылья за спиной,
И нету близости иной.
Шеф прочел его и усмехнулся: «Я на троллейбусной площадке у вас нащупала украдкой…» — это звучит!
С тех пор Алла больше стихов не писала, а шеф, увидев ее, всегда улыбался.
От сегодняшнего скверного настроения Аллу не спасла даже улыбка шефа. Она сидела за своим столом такая несчастная, скрюченная и подавленная, что Вова, их переводчик, по совместительству работающий массажистом, вдруг заметил: