Я потрясла головой, пытаясь очистить сознание от стягивающей его паутины. Мне надо что-то сделать! Я должна что-то сделать, но мое тело оставалось тяжелым и мягким, как мешок с мокрым бельем. Я не помнила, как меня вернули к поместью, и уж тем более — кто надел на меня все эти тяжелые меха и затолкал в сани. Будто разыскивая потерянную перчатку, я попыталась вспомнить прошедший день. Я была в классной комнате с другими детьми. Дворецкий Рэвел умер, предупредив нас, чтобы мы прятались. Я спрятала детей в потайном коридоре Ивового леса, а потом дверь оказалась запертой. Бежали с Персеверансом. Его ранили. Меня поймали. И я была счастлива от того, что меня поймали. Больше я ничего не помнила. Но так или иначе, меня вернули к поместью, надели на меня тяжелую шубу и укутали в дюжину одеял. И теперь я здесь, в санях, смотрю, как горят мои конюшни.
Я отвела глаза от скачущего оранжевого пламени и поглядела в сторону дома. Люди, те люди, которых я знала всю жизнь, собрались у высокого проема входных дверей. На них не было теплой одежды. Они были в том, что надели с утра для работы в поместье. Чтобы согреться, они сбились в кучу, обнимая себя или цепляясь друг за друга. Я видела несколько маленьких фигурок, и, когда наконец мое зрение прояснилось, я поняла, что это дети, которых я прятала. Несмотря на мое строгое предупреждение, они вышли, выдали себя. Мои неповоротливые мысли соединили горящие конюшни и спрятанных детей. Возможно, они не зря покинули убежище. Возможно, захватчики могли поджечь и дом.
Захватчики. Я зажмурилась и снова открыла глаза, пытаясь очистить взгляд и голову.
Я совершенно не видела смысла в этом налете. Насколько я знала, врагов у нас не было. Мы были далеко, в глубине страны, в герцогстве Бакк, и наша страна ни с кем не воевала. И все-таки эти чужаки пришли и напали на нас. Они с боем прорвались за наши стены.
Зачем?
Потому что они искали меня.
В этой мысли тоже не было смысла, но она походила на правду. Эти разбойники пришли, чтобы похитить меня. Вооруженные люди на лошадях налетели на меня и сбили на землю. О, Персеверанс! Его кровь, текущая по пальцам. Он мертв или спрятался? Как же я снова очутилась здесь, возле поместья? Один из мужчин схватил меня и потащил обратно. Женщина, которая, казалась главной в этом налете, обрадовалась, найдя меня, и сказала, что отвезет меня домой, туда, откуда я родом. Я нахмурилась. При этих словах я ощутила себя такой счастливой! Такой желанной. Что со мной не так? Человек-в-тумане приветствовал меня, как брата.