— Мы в самом центре города Элдерлингов. Здания пропитаны Скиллом и воспоминаниями. Неудивительно, что тебе это приснилось.
— Очень сладкий сон, — нежно произнес Шут.
Он встал и на ощупь направился ко мне.
— Подожди, дай я тебе помогу, — я подошел к нему и взял его под руку. — Прости, что бросил тебя прошлой ночью.
— Я справился.
— Зря я вчера был таким неосторожным.
А все же как приятно это чувствовать. Думать только о собственных желаниях и ни о чём другом. Как нехорошо, тут же упрекнул я себя.
Мы подошли к кувшину с водой.
— Не извиняйся. Это чай сделал с тобой, я знаю.
Его сумка оказалась перевернута, вещи Янтарь рассыпались по полу.
— Собрать твою одежду? — спросил я его.
Он выпрямился, ладонью сгоняя воду с лица, и нащупал полотенце.
— Святая Эда, нет! Искра соберет их. Фитц, ты никогда не умел обращаться с тканями и кружевами. Тебе я точно их не доверю.
Он подошел ко мне, держа перед собой подрагивающие руки. Он коснулся моего плеча, потом опустился на пол и начал на ощупь перебирать одежду. Задержал в руках юбку.
— Она синяя? Или бирюзовая?
— Синяя, — сказал я, и он отложил ее в сторону. — Ты голоден? Мне попросить принести еды?
— Да, пожалуйста, — сказал он, встряхивая белую блузку.
Наверное, он прислушивался к моим шагам, потому что когда я добрался до выхода, уточнил:
— Ты ведь закроешь за собой дверь?
Я закрыл и оглядел эту комнату. Тяжелая мебель темного дерева явно прибыла из Бингтауна. Я нашел цветок, нарисованный внутри скрученной лозы на решетке, украшавшей дверь. Он выглядел полураскрывшимся. Я коснулся его. Лепестки покраснели от розового до красного, и цвет снова пропал. Я отошел в сторону. Из коридора не донеслось ни звука. Я подошел к окну. Странно: сад внизу буйно цвел. В нем блестел фонтан, и птичка в клетке прыгала с жердочки на жердочку. Расцветали цветы. Но еще один шаг — и все изменилось. Птица все так же прыгала, цветы качались под легким ветерком, но окна не было. Снова магия Элдерлингов.
Я постучал в дверь, ведущую в спальню.
— Я попросил завтрак.
— Ты уже можешь входить, — ответила Янтарь.
Когда я вошел, она сидела перед зеркалом, которого не могла видеть, и расчесывала короткие светлые волосы. Казалось, она почувствовала, что я смотрю на нее.
— Тебя это беспокоит?
Я не стал уточнять, о чем этот вопрос.
— Как ни странно, нет. Ты это всегда ты. Шут, лорд Голден, Янтарь и Любимый. Ты — это ты, и мы знаем друга, как никто другой.
— Любимый, — повторила она и грустно улыбнулась. Я не знал, произнесла ли она его просто за мной, или позвала меня, как Шут бы звал, отдав мне свое имя. Она опустила на стол руки в длинных перчатках.