Заплакала Кира. Лиля отвлеклась от своих мыслей, начала укачивать ее, напевать, но вдруг, подняв голову от утихшей дочки, взглянула в окно – и удивилась. Это не дорога в аэропорт! Это дорога… Эта дорога ей слишком хорошо знакома!
– Послушайте, куда вы меня везете?! – воскликнула Тася, испугавшись своей догадки.
– Успокойтесь, Лилия Михайловна, – вежливо ответил водитель, и Лиля на миг изумилась: откуда он знает ее имя?! – Я везу вас домой.
– Как домой?! – безнадежно пробормотала она, уже догадавшись обо всем. – Так это вас папа сюда прислал?!
Шофер молчал.
– Немедленно остановите машину! Иначе я закричу!
Он не ответил.
Лиля покрепче прижала к себе Киру и нажала на ручку двери.
– Закройте дверь! – рявкнул шофер. – Ребенка еще угробите!
– Я не хочу домой! – взмолилась Лиля. – Мне туда нельзя!
Однако «Победа» мчалась к Дому с лилиями, и ничего с этим поделать было невозможно.
Тем временем к Лилиному приезду готовились весьма старательно.
– Ты, Камышев, валяйся у нее в ногах, – угрюмо сказал Говоров, – но чтобы с Лилькой все было в порядке. Верни мне прежнюю дочь, Родион, понял? Что мог, я сделал, но давайте сами как-нибудь теперь разберитесь!
Подъехала черная «Волга» Говорова. Угрюмый Егорыч не поздоровался с Родионом, однако тот не обратил на это внимания: напряженно смотрел на немолодую невысокую женщину в строгой белой блузке и черной юбке. Говоров помог этой женщине выбраться с заднего сиденья.
– Вот, познакомься. Новая няня. Зовут Римма. Из нашего штатного персонала. Рекомендовали как лучшую… няню.
При взгляде в ее черные холодные глаза Родиона оторопь взяла. Больше всего эта «няня» напоминала надзирательницу из тюрьмы… Впрочем, Говоров ведь и задумал превратить свой дом в тюрьму для строптивой дочери…
Возможно, это возмутило бы Родиона Камышева, если бы заключение Лили в эту тюрьму не было в его интересах! Поэтому он улыбнулся Римме вежливо и почтительно.
– Вместе теперь за девочку отвечаете! – сурово сказал Говоров. – Головой.
Оба кивнули.
– Ну, я уезжаю. – Говоров открыл дверцу «Волги». – Смотрите тут!
Ему предстояло быть на областном пленуме. Отъезд его страшил Родиона, вселял в него чувство неуверенности. Как же этот пленум некстати!
Испуганно спросил:
– Михаил Иванович… пленум как долго продлится?
– Не знаю, – ответил Говоров, и сам понимавший, что уезжает очень не вовремя. – И еще когда первый назад отпустит… Поехали, Егорыч!
Тот с каменным лицом завел мотор.
– Я вам заявление положил, – сказал через несколько минут. – Видели?
– Видел, – буркнул Говоров. – Дома кавардак – и ты еще меня покидаешь…