А значит, маме? Маргарите?! И снова – чуть ли не впервые в жизни! – в минуту горя Лиля подумала не о себе, а о другом человеке и пожалела ту, которую всю жизнь называла мамой, – пожалела всем сердцем… больше, чем себя!
И испугалась – потому что и с ней предстоял разговор…
* * *
Родион не позволил ей отправиться в Дом с лилиями одной.
– Я буду ждать в парке, – сказал непререкаемо. – Мало ли как дело повернется!
Устроился в старом кресле-качалке, с упоением озирая великолепный парк, изящные очертания дома, видневшиеся сквозь листву… Несмотря на то, что ночью были заморозки, днем еще припекало, и, кажется, даже листья перестали опадать.
«Вот ведь как бывает, – размышлял Родион. – То жарко, то холодно… Так же и между людьми. Поссорились – помирились. Выгнали – назад приняли… Конечно, в институт ездить отсюда далековато, но это такая ерунда на самом-то деле!»
Он не сомневался, что Лилины родители предложат им поселиться вместе с ними. Приемная мать Лили, вырастившая ее, конечно, на все пойдет, чтобы не отдать дочь своей сопернице. Мужа ей не отдала, ну и дочь не отдаст. Определенно захочет держать Лилю при себе. Ну а она теперь не одна, теперь им не удастся выставить Родиона, потому что Лиля с ним уйдет. Значит…
Именно для того, чтобы облегчить Лиле решение вернуться, Родион и решил ее сопровождать.
Лиля, впрочем, не спорила, хотя мысли о возвращении в Дом с лилиями ее не волновали. О другом тревожилась! Разговор с Маргаритой будет непростым, нелегким, это она прекрасно понимала. Однако даже представить не могла, каким же мучительным он окажется!
Тихонько входя в столовую, она увидела Маргариту стоящей возле маленького буфета. Она что-то ставила внутрь, и стоило Лиле шагнуть ближе, как стало понятно, что это было. От Маргариты сильно пахло коньяком.
Лиля отпрянула, словно впервые взглянув на нее как бы со стороны. Какая она худая… Всегда гордилась своей стройностью и красотой, но сейчас выглядит изможденной: новое платье болтается, будто на вешалке, а до чего постарела, и какое-то новое, ожесточенное выражение появилось в лице…
– Мама… – испуганно пролепетала Лиля.
Маргарита резко обернулась. Встала, загородив шкафчик, как преступник, который пытается скрыть неопровержимые улики…
Но Лиля вовсе не собиралась говорить об этой несчастной бутылке. Другое мучило ее!
Она долго думала, как начать этот разговор, как помягче сообщить Маргарите, что ей все известно, однако вдруг выпалила:
– Тася сказала, что она моя мама. Что она написала мне письмо… четыре года назад. В котором все рассказала.