— Зоя, ну, давай по-хорошему. Зоя? — Иван пытается чмокнуть ее в щеку.
Зоя уворачивается:
— Не лезь. Расцеловался тут.
— Прилетай в Кару, Зоя.
— Да, сейчас вот, разлетелась.
— Ты же обещала. — Иван обнимает ее за плечи. — Честное слово, ждать буду.
— Ненадежный ты, Ваня. Раз-два — и опять кому-нибудь слезы промакнешь.
— Да ты что! Только тебе. А ты же плакать не собираешься?
— Еще чего.
Иван целует Зою.
— Буду ждать, Зоенька.
— Ну тебя к черту, Ваня. — Теперь Зоя целует его и убегает. — Скоро на вылет!
* * *
Вертолет летит к Каре — маленькая стрекоза в зеленовато-прозрачном небе над зелеными, бесконечными просторами. Иван приник к иллюминатору, видит ясные, чистые поляны со стогами свежего сена, огороженного свеже-ошкуренными жердями. Тень вертолета вспугивает лося, и он идет внизу махом, сквозь осинники и сосняки, светло-рыжие ляжки его вскоре темнеют от пота. Вспыхивают солнечные зайцы на зеркалах озер и озерков, по берегам их, то там то сям лепятся маленькие избушки с дерновыми крышами — зимовьюхи.
Рядом с Иваном — попутчики и новые знакомые Сеня, Петро и Виктор. Они при галстуках и в новых костюмах, но видно (по какой-то встопорщенности пиджаков и тесноте воротничков), что привычны эти люди к простым робам и уютным разношенным сапогам, а не к узконосым лакированным штиблетам. Возвращаются они из областного города, с совещания передовиков дорожного строительства — сидят, прижимая к животам нарядные папки, на которых крупными буквами обозначено «Участнику областного слета передовиков дорожного строительства». Папки, видимо, можно было убрать в чемоданчики или портфели, но ни Петро, ни Виктор, ни Сеня не догадались этого сделать и потому летят в торжественном неудобстве, с папками у животов.
Сеня — рыжий парень, с туповато-простодушным лицом, у Петро — тяжелый подбородок, масляно-нахальные голубые глаза и темные вьющиеся волосы. Виктор — курнос, с русым чубом, с уст его не сходит улыбка, этакая подначивающе-лукавая. Вот он подмигивает Петру:
— Вчера подхожу к одной знатной строительнице. Куда, говорю, деваете часы досуга? Со жгучим интересом на меня посмотрела, но промолчала. Предлагаю, говорю, развлечься и закусить. Опять молчит. Но с большим значением.
— Ошалела. На тебя посмотришь и сразу шалеешь.
— Пойдемте, говорю, провожу. По дороге и разговоримся. Проводи, проводи, а у самой улыбочка — с ног сшибает. Один, говорит, проводил, выпросил. Я в удивлении… Бюллетень, говорит, выпросил. Какие, говорю, шутки у вас старые.
— Так, так. — Петро ерзает на сиденье. — Старые, значит, говоришь? А она?