Островский выругался, но тут же успокоил себя: при такой скачке Долли не могла услышать выстрел. Девчонка не насторожится, и он доведёт дело до конца. Однако назавтра он напрасно прождал в засаде до вечера, на следующий день всадница тоже не появилась, и стало понятно, что выстрел княжна услышала. Подъехав поближе к парку, Лаврентий сквозь деревья увидел, что Долли катается по кругу во дворе перед домом. Как будто почувствовав присутствие недоброжелателя, она передала поводья конюху, взбежала на крыльцо и исчезла за дверью.
«Завтра проберусь в парк», — решил Лаврентий.
Замерзнув как собака, он еле отогрелся в трактире и, опасаясь простуды, выпил водки. Лаврентий мёрз уже третий день подряд и подозревал, что это может плохо кончиться. Как будто сглазив сам себя, утром он проснулся поздно и сразу понял, что горло болит, а голова горит и раскалывается.
— Чёрт! Простыл… — Островский выругался и попытался встать с постели, но сил не осталось.
Пришлось заказать себе в номер горячего чая с мёдом и водки. Доктора Лаврентий звать не хотел, так как сам знал причину болезни, да и денег было жаль — они и так расходились слишком быстро. Лихорадка трепала Островского четыре дня, но потом он встал и смог доехать до Марфина. Оставив коня под большим деревом у ворот, пробрался в парк и, прячась за стволами деревьев, подошёл так близко к дому, что уже не промахнулся бы.
Ожидание затянулось. Из дверей выбегали слуги, вошёл и через полчаса вышел седой управляющий, но ни одной из девушек видно не было, не появилась и старая графиня. Ужасное подозрение зародилось в душе Лаврентия:
«Дьявол! Пока я валялся в постели, они уехали!»
Островский чертыхнулся и пошёл к своему коню. Он как раз сворачивал с подъездной аллеи на большую дорогу, когда навстречу ему выехали сани, гружённые мешками с мукой. Лошадью правил конопатый парнишка в сером армяке. Лаврентий окликнул его. Сани остановились.
— Послушай, я ищу княжон Черкасских. Они пообещали увидеться со мной, да не приехали на встречу. — Островский вынул пятачок и выразительно повертел монету в руках. — Не пойму, где они?
Мальчишка не спешил с ответом, хотя глаз с пятака не сводил, но потом всё-таки спросил:
— А вам, барин, чего узнать-то нужно?
— Княжны уехали или нет?
Лаврентий зажал монету двумя пальцами и помахал ею.
— Уехали…
— Куда и когда?
— Выехали третьего дня, ещё затемно, а куда отправились, никто не знает, — сказал парнишка и протянул руку к заветному пятачку.
Островский бросил юному вымогателю монетку и стал разворачивать коня, когда услышал главное: