— Ишь ты, — проговорил полузверь, морщась от боли.
— Что? — переспросила воржиха, которая пострадала меньше всех потому, что вылетела из желоба первой и успела сгруппироваться.
Лотер помял шею рукой и сказал:
— Склянка хорошая. Не разбилась еще.
— Давай я наступлю на нее? — предложила Вельда с готовностью вставая. — Проверим, насколько она крепкая.
Ворг чуть отступил, прикрывая ладонью карман.
— Но-но, — предостерег он, — я тебе наступлю. Там лекарство.
— Ну и что? — отозвалась воржиха и приблизилась, задирая голову к потолку. — Оно все равно не действует.
Лотер тоже поднял взгляд к аркам и изгибам темных вензелей на стенах, что покрылись слоем светящейся пленки.
— Действует, — произнес он, разглядывая зал. — Только медленно. Озвер уже рвется наружу. Значит, скоро вся дрянь выйдет.
Даже в полумраке он заметил, как по лицу воржихи скользнула тревога. Взгляд впился в него и стал то ли заискивающим, то ли напряженным.
Он проговорил, повернув голову к Фалку, который, наконец, поднялся и разглядывает витиеватые узоры на единственной колонне в зале:
— Скоро верну прежнюю мощь и больше не буду тебя тревожить. И всех вас.
— Ты не тревожишь, — поспешно сказала Вельда. — Просто ты безрассудства творишь. А думать надо не только о себе.
— Я постоянно думаю не только о себе, — отозвался полузверь и отошел в сторону, оставив воржиху хлопать ресницами.
Некоторое время они молчали. Каждый погрузился в думы о своем, переводя дух после стремительного побега от каменной твари, способной растоптать всех троих разом. Вельда с тревогой поглядывала на Хранителя, словно тот, пока всех спасал, чем-то ее обидел. Но спрашивать, что она там думает ворг не собирался. Просто сел на камень и прикрыл глаза, давая телу возможность восстановиться после ушибов.
Скованное батлоком, оно исцелялось медленно, несмотря на то, что на нем лишь синяки и царапины. А когда в желудке протяжно заурчало, полузверь напрягся, понимая, что остальные такие же голодные, и если они не найдут еду, превратятся в пауков, которых заперли в банке. А, учитывая временную слабость, его сожрут первым.
Спустя несколько минут, он поднял веки.
Звереныш пришел в себя раньше всех и пристроился возле стены, вертя головой. Вельда стоит там же, где он ее оставил и невидящим взглядом смотрит в пол, сжимая и разжимая кулаки.
Решив, что она, таким образом восстанавливает сила, Лотер поднялся и приблизился к стене.
В полутора шагах от пола она покрыта рунической клинописью, которая бесконечной линией тянется вдоль стены под сияющей пленкой и теряется в темноте.