Ее положили рядом с папой, я подумала о нем и впервые заплакала.
Вечером, когда все разошлись, а дети улеглись, я села в гостиной, открыла окно и уставилась в темноту. У соседей горел свет, сиял в тумане, дождь сыпал на все кругом с тихим шелестом. Ивар ушел, но в кой веки раз спросил разрешения. Я только обрадовалась.
Мне было двадцать восемь лет.
Я заглянула к ребятам — они спали, — сняла платье, повесила его в шкаф и легла в постель, стараясь ни о чем не думать, просто слушать, как нудно стучит по крыше дождь, и уснуть.
Через несколько недель Ивар спросил, помню ли я австрийца, приходившего к нам на обед. Разумеется, ответила я, у нас гости не то чтоб часто.
Он сильно болел, сказал Ивар.
Да?
У нас есть, где его положить, правда? — сказал Ивар.
Ты с ума сошел? Нам только лежачего больного не хватало.
Ивар пожал плечами.
Нам за него заплатят, сказал Ивар. Я уже пообещал, что мы его возьмем.
Мы?!
Он приехал на следующий день. Двое солдат вынесли его из машины и на носилках отнесли в старый дом. Солнце стояло над горами на востоке, и свет на двор падал красноватый. От фьорда сильно дуло, дерево посреди двора качало голыми ветками. Девочки стояли у курятника, вытаращив глаза, Гру — с яйцами в руках. Все мамины вещи я вынесла из комнаты на чердак, когда-нибудь это все равно надо было сделать. Комнату прибрала и поставила на ночной столик цветы в вазе; мне хотелось, чтобы ему здесь понравилось, раз уж он все равно будет тут жить.
Спасибо, сказал он, глядя на меня — солдаты уже ушли, переложив его на кровать.
Есть хотите?
Нет, сказал он. Но спасибо, что спросили.
Голос низкий и слабый.
Я загляну к вам скоро, сказала я. Пить захочется, вода на столе.
Пожалуйста, говори мне «ты», попросил он. Я гость в твоем доме. И твой пациент.
Ладно, сказала я.
И пошла заниматься своими делами. Но что-то смутно меня беспокоило. Присутствие чужого человека все меняло, центр жизни внезапно переместился в старую спальню.
Как он там? — спросил Ивар за ужином.
На вид слабый, сказала я.
Говорят, идет на поправку.
И тощий.
Тогда откармливай его.
Когда я сгребла навоз в подвале, задала сена коровам и подоила их, я прижалась к Розе и похлопала ее. Она повернула морду и посмотрела на меня коричневыми, бездонными глазами. Я прижала к ней ладони и стояла так, чувствуя тепло большого горячего тела. Потом пошла на кухню, собрала на поднос ужин и понесла ему.
Он спал, когда я вошла, но открыл глаза, когда я поставила поднос рядом с кроватью.
Принесла тебе ужин, сказала я.
Спасибо, сказал он и чуть приподнялся.
Извиняюсь за запах, я только из хлева.