— Среди них только один коммунист.
— Со временем будет больше, — убежденно ответил Драхош.
— Среди них нет ни одного человека с опытом работы в большом хозяйстве.
Драхош взглянул на глубоко расстроенного Ференца Мока и вдруг прищелкнул пальцами.
— Ах да, ведь у вас здесь был раньше кооператив.
— Был. И неплохой. Я говорю это не в похвалу себе. Но чего может добиться самый хороший председатель, если члены кооператива не желают работать? Хотя не нам судить о прежних заслугах, — заключил Ференц Мок, махнув безнадежно рукой.
— Почему, товарищ Мок, вы проявляете такое нетерпение? Во-первых, вы как секретарь сельской парторганизации будете принимать участие в заседаниях правления. Во-вторых, должность председателя кооператива — не теплое местечко для пенсионера. Отнюдь нет. Это сито. Кто не подходит, отсеивается. Потом его сменяют другие.
— Но пока он отсеется, сколько бед натворит! А этого можно избежать при более тщательном подборе кадров… Ведь и коммунистов с девятнадцатого года отстраняли в сорок пятом году.
Драхош сразу вспомнил историю здешнего маленького кооператива. Действительно, он был неплохим. Если бы в пятьдесят шестом году его не разогнали, сейчас он славился бы на всю страну. Но в том была заслуга не Ференца Мока, а его дочери. Она была тогда восемнадцатилетней девчонкой; маленькая блондинка, с такой тонкой кожей, что, казалось, сквозь нее просвечивают все жилки, но голубые глаза девушки сверкали решимостью, а очертания рта выражали твердую волю — очертания рта никогда не обманывают, — и поэтому с трудом верилось, что ей всего восемнадцать лет и она недавно окончила техникум. Он вспомнил, что благодаря хорошей характеристике ее хотели направить на опытную станцию, но девушка — как же ее все называли, подождите, Мок Анна, Моканна, Мока, да ее называли ласково Мокой — отказалась от многообещающего предложения. «Я поеду домой в деревню, — сказала она. — У отца плохой кооператив, попробую наладить там дело. Буду учиться заочно в университете». — «В таком случае мы зачислим вас также на должность районного агронома, иначе мы не сможем платить вам зарплату». — «Я не согласна, — решительно возразила Мока. — Не могу же я одновременно скакать верхом на двух, точнее говоря, на трех конях. Кроме того, в кооперативе мне будут идти трудодни…» Куда же девалась эта девушка, когда ей перестали идти трудодни, потому что уже не было кооператива?
— Товарищ Мок, где теперь ваша дочка?
— Работает в одном альфёльдском госхозе. А что? — спросил с удивлением Ференц Мок.
Драхош достал свою записную книжку.