Я сердилась не на барыню (в конце концов, чего ждать от классового врага?), а на Дани Мадараса. Близко этого парня я не знала, но, судя по тому, что о нем говорили, представляла его себе культурным крестьянином, достойным лучшей судьбы. И его тогдашний поступок несказанно разочаровал меня.
Не к чему было тянуть время, и мужчины стали грузить на телеги семена, корм, а я взяла двух коров, доставшихся нам при разделе кооперативного имущества, и пошла с ними домой. Для коров это был непривычный путь, и они во что бы то ни стало хотели свернуть, как обычно, на выгон; я едва с ними справлялась. Мадарас, который в то время еще околачивался возле своей подводы и покуривал, вежливо поспешил мне на помощь. Он довел коров до самого шоссе и там передал их мне: «Отсюда они сами найдут дорогу домой». Я хотела поблагодарить Мадараса за помощь, но от его слов во мне закипела ненависть. Наш дом был не в деревне, а здесь, в усадьбе. Я смерила его взглядом. «Ты плачешь?» — изумленно спросил он. Тут я не выдержала, меня взорвало. Я закричала что-то вроде того, что они-де прогнившие кулаки, им по вкусу невежество и средневековая темнота, они с наслаждением купаются в любой грязи, как свиньи в луже. А ведь здесь могла бы быть жизнь, достойная человека двадцатого века. Не знаю, что дошло до него из моих слов, но, когда я у седьмой сторожки оглянулась, он стоял неподвижно, как торчавший рядом с ним километровый столб, и смотрел мне вслед… С тех пор я не могу простить ему того поступка. Как увижу его, думаю: чего бы мы теперь добились, если бы тогда он не разгромил нашего кооператива! И чего добилась бы я! Вы, товарищ Драхош, знаете, что в том маленьком кооперативе я была одновременно и председателем, и агрономом, и бухгалтером, и бригадиром. Была его душой и разумом. Работа целиком поглощала меня. Я надеялась, что в наш кооператив рано или поздно вступят самые упрямые середняки, и среди них Мадарас. И тогда мы многого сможем достичь!.. А вместо этого мне пришлось идти работать в госхоз рядовым агрономом. Там я была никем. Числилась заместителем заведующего отделом, получала план и должна была его выполнять. Словом, маленький винтик в большой машине. Конечно, важный винтик, но каково тому, кто рожден быть мотором! Я многому научилась, но гораздо больше могла бы постичь на собственном опыте… Короче говоря, я не могу поверить, товарищ Драхош, что человек, разгромивший в пятьдесят шестом году хороший кооператив, теперь, через три года, хочет создать такой же, даже в том случае, если он на это способен. Но, по-моему, он просто не способен. Он понятия не имеет, что представляет собой крупное производство. То, что мы создаем, точная копия мелкого крестьянского хозяйства, основанного на принципе самозащиты, но только в многократно увеличенном виде. Мелкое производство на двух тысячах пятистах хольдах земли… Я решительно возражаю, товарищ Драхош…