Лик встряхнулся и добродушно оскалился. Потом прислушался и почувствовал, как шерсть на загривке встаёт дыбом.
Во дворике слышались шаги. Две пары ног. И приближаются сюда, ко входу в комнатку Маэса.
Маэс тоже, конечно, слышал. Когда дверь приоткрылась, и на фоне звёзд показались два силуэта с колпаками на головах, - он был уже готов.
Лик так и не узнал, догадывались ли эти сарматы, что идут наказать ликантропов, или сочли их обычными, не в меру дерзкими скифами. Но ночные мстители точно не ожидали встретить в комнатке обидчика двух огромных волков.
Теперь уже Маэс бросился первым. Без предупреждения. Прыгнул и впился, как волк в добычу. Сармат завопил, рванулся обратно. Его товарищ попытался огреть Маэса палкой - но на нём уже повис Лик.
А дальше были только вопли и бесполезная борьба в полумраке. Несколько мгновений - и вот ночные гости, потеряв палки и колпаки, стремглав несутся в воротам, сверкая задом сквозь разодранные плащи, а волки бегут за ними. Дом переполошился, в окнах, похожих на норки, появляются головы сонных жильцов - но сарматы уже выбежали из дворика и улепётываюлм переулками, а неврийцы из ворот провожали их торжествующим воем.
Со всех сторон, из закутков и переходов, грянули аплодисменты и крики радости.
Усталые волк раскланялись, как умели, и побежали обратно в нору.
...Интересно, эти сарматы вернутся?..
Лик подумал над этим вопросом, повертел его в голове и решил, что спросит Маэса. Потом, утром. Когда человеческое тело снова вернётся к нему.
Всё - утром!
Утром.
Утром…
Глава 7. Пандарий, трагедия
20
Наутро Лик всё равно чувствовал себя измотанным. Казалось, у него нет сил даже на метаморфозу.
Не лучше ли остаться в волчьем виде? Хотя бы на один день. Он всё равно больше не на царской службе.
— Вставай,— Маэс уже вернулся в человеческий облик и успел умыться,— Становись человеком! Солнце в небе, пора развлекаться.
Лик поднялся на лапы. Стоять на лапах было очень удобно. Так, наверное, чувствует себя домашний пёс, вроде тех черноголовых овчарок, которых он встречал по дороге. И это ощущение ему даже нравилось.
Но он всё-таки подчинился. Опытных друзей надо слушаться.
Завтрак отличался от ужина только тем, что вместо вина Маэс налил воду. Лик не возражал. Живут же обычные дикие волки без вина и отлично себя чувствуют.
— Скажи, ты когда-нибудь смотрел трагедию?— спросил Маэс.
— Нет. Я слышал, в Новой Столице однажды пытались её поставить.
— И как?
— Никто не мог понять, что это такое и зачем нужно. Поэтому трагедию поставили, но только для царя. Для царя сойдёт любая редкость, особенно непонятная.