Они закончили с едой и, как обычно, не знали, чем заняться. Но теперь Лик понимал, в чём дело. Все дела казались Маэсу маловажными по сравнению с ночным представлением .
Лик предложил сходить на рынок и купить еды, пока есть время. Маэс не возражал. Достал мешочек с деньгами и начал отсчитывать
Лик отметил про себя, что раньше он этого мешочка не видел. Видимо, тот самый укрытый бородач принёс задаток за церемонию.
Медные оболы местной чеканки сыпались на ладонь Маэса. На одной стороне — рычащий морской лев, на другой — сидящая богиня со стрелой в руке. Лик подозревал, что Сагилл позаимствовал стрелу именно с монеты, а мифический гипербореец Абарид просто к слову пришёлся.
Рынок, как всегда, бурлил новостями. И, что особенно приятно, эти новости были совершенно бесплатными.
Неврийцы купили по лепёшке и сели за печью. Даже день тянулся медленно, словно не хотел становиться вечером.
Откуда ни возьмись, показался Килон. Он щурился на палящее солнце и, как всегда, еле тащил ноги.
Последовали дежурные приветствия.
— Что-то взрослые не спешат подходить,— заметил Маэс.
— Дурная примета,— ответил Килон,— нехорошо говорить с тем, кто будет на ночном представлении.
— А с его другом?— Маэс указал на Лика.
Килон сощурился.
— А этот участвует?— спросил он.
— Он смотрит.
— Хорошо. Может, кто и заговорит…
— На кого ты поставил?
— На тебя, разумеется.
— Смотри, я могу и не справиться.
— Весь Херсонес знает — ты будешь победителем или мёртвым.
Лик поморщился. Лучше бы этот город знал меньше…
— Скажи, о чём идёт разговоры,— продолжал Маэс,— А то мой друг совсем их жизни выпал.
— Известно, о чём. Скифский царь прислал гонца.
— Не посольство?
— Нет, гонца. Магистрату, лично в руки. Скифы якобы тайна просят вернуть земли у крепостей восточного берега. Царь Палак, похоже, пока не привык к большим городам. На рынке ответ старого Фенонса узнают ещё раньше, чем в Новой Столице.
— И что ответил магистрат?
— Что если с предками Палака были заключены договоры, то пусть он их покажет. С тех пор прошло много лет, появились новые колонии, и царства уже не там, где раньше.
— Значит, договоры,— усмехнулся Маэс.— И на чём он их писал — на бычьих шкурах?
— У вас, скифов…
— Не надо называть меня скифом!
— У вас, скифов, есть свои буквы,— как ни в чём ни бывало, повторил Килон,— Про невриев не знаю, поэтому и не говорю. Я ваши буквы читать не умею, но на нормальные они не похожи. А раз буквы есть, вы ими на чём-то писали ещё в глубокой древности. Вот.
Маэс тревожно задумался.
— Лик, прошу, поговори с ними ты,— наконец, сказал он.