— Зачем?
— Чтобы они не подумали, что я прячусь.
— Что мне отвечать, если у меня спросят, на кого им поставить?— спросил Лик.
— Пусть ставят на кого хотят.
Лик дожевал лепёшку и последовал за Килоном. Маэс остался сидеть у печки, мрачный, как гранитные скалы. Наверное, сам старый басилевс Фенонс не размышлял о судьбах города так напряжённо, как этот ликантроп, изгнанный из царства, где и так был чужим.
Чтобы отвлечься, Лик осведомился, куда пропал Ихневмон.
— Как всегда — выясняет!!
34
Стоило им отойти под другой навес, и взять ещё лепёшек, с сыром, луком и колбасками, — как они тут же оказались среди разговора.
Все, кто подошёл, были постарше. Лик опознал того самого стражника, что не желал пускать его в город. Ещё несколько бородатых лиц были похожи на те, что он видел за столом у Евдокса.
— Много вас, волков, в городе развелось,— заметил тот, что был стражником,— Кругом рыжие головы.
— Разные люди живут в городе,— как можно осторожней ответил Лик.
— Сегодня ночью посмотришь. Все рыжие придут, узнаешь, как вас много.
— Я так думаю,— сказал другой, сухонький и старый, с большим родимым пятном, прикрытым клочковатой бородой,— что сейчас по городам всяких невриев и прочих скифов намного больше, чем на их родине. За молодых воинов хорошо платят… кхе-кхе… как всегда перед большой войной.
— А ты, Оронт, на Маэса поставил?— осведомился стражник.
— Деньги мне мои и так пригодятся,— ответил Оронт,— А вот посмотреть приду. Люблю скифские зрелища.
— Я слышал, на Маэса дают один к пяти.
— Кто против него?
— Никто не знает. Но один к пяти, а к вечеру будет один к шести… Такие ставки, бывает, ведут к краху.
— Не страшно,— Орест шевелил высохшими пальцами,— Я же ничего не поставил. Это ты беспокойся о молодом волке, мне на него наплевать. Пусть ему хоть шею сломает. В городе полно людей на замену. Даже волков полно. Вон, один с нами сидит,— он повернулся к Лику,— Скажи, невриец, он уже тебя тренирует?
Невриец чувствовал себя странно. Рядом с этими взрослыми, грузными людьми, пусть даже многих из них уже тронула старость, он чувствовал себя совсем небольшим. и даже обнажённые руки казались совсем тонкими. Но это только добавляло уверенности. Прохладный ветерок словно похлопывал его по обнажённому торсу, а пылающие рыжие волосы казались языками пламени, что вырываются из клокочушей от напряжения головы.
— Вы говорили о скорой войне,— отозвался он..
— Говорил, да.
— Как думаете, с кем она будет?
— Все со всеми передерутся, очевидно же. Ты что, там, в Меотии, жил с завязанными глазами?
— Я никогда в жизни не был в Меотии,— Лик произнёс это с таким выражением, словно не побывать в Меотии — это главное дело его жизни,— Я рос в степи. А бывал в Новой Столице, и новых крепостях, до самых Песчаных Мысов.