Рокот ускорялся, он уже не пульсировал. а трещал. Потом вдруг сорвался в тишину.
Удар! Удар! Ещё удар!
Маэс вышел на сцену. Он был в такой же пастушеской повязке, а по натёртому маслом телу бегали блики. В неверном свете факелов его мускулатура казалась особенно выразительной.
Он приветливо поднял руку, и под Ликом разверзся целый океан криков. Вся скифская сторона орала, подскакивала, вопила и выла, словно весенний гон начался у этих волков раньше срока.
Лик не заметил, как сам вскочил на каменной сидение и зашёлся в вопле.
— Чтобы лучше кричалось,— напомнил Сагилл, когда Лик иссяк.— надо сделать ставку. Особенно хорошо кричат те, кому нечего будет есть, если они проиграют.
— Да,— Лик опустился и вытер краем накидки взмокший лоб,— я понимаю.
Снова ударил барабан. Ударов за ударом, удар за ударом. Крещендо всё быстрее и громче… и звук снова затих.
Удар! Удар!
Невидимый механизм заработал, почти неслышный за рокотом толпы. Железная решётка в одной из арок за ареной поползла вверх.
Оттуда, из мрака, на арену степенно выступил лев.
Кто это? Ливиец? Лик пригляделся и понял — нет. Это обычный лев, не терион. Лик не мог видеть его глаз, накрытых угольной тенью от гривы. Но зрачки в глазах зверя, конечно, там были кошачьи.
Есть ли у Маэса оружие? Если сходиться один на один, лев просто разорвёт человека… Лик сразу усмехнулся своей доверчивости. Человека разорвёт, а териона — нет. Пока у ликантропа есть силы, у него есть и оружие.
Лик так засмотрелся на льва, что не заметил метаморфозу. Когда юноша перевёл взгляд Маэс уже перекинулся и, переступая лапами, готовился к атаке.
С большого расстояния невриец казался намного меньше, чем у себя в подвале. Но стоило сопоставить его со львом, и становилось ясно — пустынному коту придётся туго.
Волк, конечно, получился ненамного больше обычного. Но человеческое сердце, человеческий ум и человеческая ярость пряталась под серо-рыжей шерстью.
Конечно, никто бы не выпустил достаточно опасного зверя. Маэс должен лечь во втором туре, а не погибнуть в первом.
Лев и ликантроп уже ходили кругами, разглядывая друг друга. Арена казалась тесной для двух свирепых хищников.
Снова проснулись барабаны. Дробь перекатывалась по ступенчатому амфитеатру. Лик опустил взгляд и увидел, как вспыхивают отблески факелов на лакированных палочках. Ифито откинула голову назад, её волосы липли к сверкающей мокрой спине.
А что, если Маэс поддастся? Возьмёт и погибнет от зубов и когтей и разрушит все планы — и тех, кто на него ставил и тех, кто на него понадеялся.
Лик подумал над этим, потом усмехнулся и мысленно погрозил себе пальцем. Маэс так не поступает. Он — человек непростой, но человек чести. Он мог бы охранять царский дворец и разъезжать на коне в Меотии, но ютится в подвале вольного города Херсонеса. Нет, его друг никогда бы не пошёл на такое. Человек бесчестный, низкий, подлый, вроде царя Палака, — такой готов вредить другим даже ценой своей жизни. Но у Маэса другие пороки.