— А теперь у меня нет сил со всем этим разбираться. Поэтому мы будем спать и решать все потом, утром.
Синяя бездна вокруг мгновенно сменилась привычной каютой «Ветреницы», с которой я за прошедшие годы сроднился и начал считать ее домом. Алиса испуганно ахнула, а меня не хватило даже на то, чтобы хоть немного удивиться вывертам окружающего пространства. Не выпуская девушку из рук, я просто рухнул на постель. Моя добыча пыталась что-то возразить и осторожно освободиться, но без толку: я держал ее крепко и уже спал.
Пробуждение получилось на удивление спокойным и приятным. Живое тепло стройного женского тела, бархат нежной кожи, не отделенной от меня одеждой, приятный, будоражаще-пряный запах. Не открывая глаз и еще толком не проснувшись, я коснулся губами плеча, легко провел языком к шее по солоноватой на вкус коже…
— Глеб, я надеюсь, ты сейчас проснулся? И в себе? — проговорила Алиса с непонятным напряжением.
— Не уверен, — ответил я. Голос звучал хрипло и надтреснуто. — Надо убедиться.
А для этого я вновь коснулся губами шеи, уткнулся носом во впадинку за ухом, шумно, глубоко вдохнул…
— Глеб, может, ты меня отпустишь? — жалобно пробормотала девушка.
— Зачем? — уточнил я. Окончательно проснувшись, понял, что не ощущаю в ней ни страха, ни злости, только все тот же пряный привкус сильного смущения, кажется, смешанного с удовольствием.
— Потому что иначе случится непоправимое. И мне будет очень, очень стыдно!
— Но недолго, — ответил я, вновь касаясь губами шеи.
— Глеб, я не об этом! — почти простонала Алиса. — Пусти, ну, пожалуйста! Мне очень, очень надо, а ты спишь и ни на какие тычки не реагируешь! Я тебя уже часа два пытаюсь разбудить! Обещаю скоро вернуться, пусти!
Понятнее не стало, но я все же не стал ее удерживать. Девушка, даже не попытавшись прикрыться, шмыгнула в санузел, а я, беззвучно смеясь, упал на спину и прикрыл глаза. Да уж, вот тебе и приятное утро.
Впрочем, очень хорошо, что Алиса вот так удрала и дала мне возможность окончательно прийти в себя. Во-первых, сейчас совсем не до утреннего секса, есть гораздо более важные дела, а во-вторых, будет верхом подлости соблазнять ее теперь. Нет, скорее всего, она совершенно искренне ответит, и все случится к общему удовольствию и по взаимному согласию. Вот только… что потом? Скоро эта девочка вернется домой, в свой привычный мир, и, вероятнее всего, никогда больше не согласится лететь в космос, даже в пределах Солнечной системы. И лучше бы оставить ей о себе как можно меньше воспоминаний, уж приятных — так точно.