Эта мысль побудила оглядеться и попытаться сориентироваться в окружающей реальности. Я обнаружил себя подвешенным за растянутые в стороны руки на торчащей из пола Т-образной стойке в небольшой, совершенно пустой белой комнате — не помещение, а абстрактное представление о нем. Попробовал двинуть руками, но охватившие запястья толстые темные браслеты держали крепко.
Тогда, стиснув зубы, я изо всех электронных сил напряг правую, искусственную руку. Плечо прострелило болью от места крепления протеза до шеи — из горла вырвался хриплый стон, а потом где-то сзади что-то хрустнуло, и я повис на левой руке.
Выругался, потому что браслет впился в кожу, а сил подтянуться и сломать его не было.
— Как же тебя сковырнуть? — просипел я. Горло тоже саднило.
А потом вдруг откуда-то со стороны пришла откровенно чужая мысль: не нужно ничего ломать, достаточно просто захотеть.
Мгновение, и я рухнул на пол, преодолев оставшиеся до него полметра. На дрожащих руках поднялся на четвереньки, встал на колени — и в этот момент комната исчезла, а вокруг раскинулось бескрайнее синее небо. Наверное, то самое, о котором говорила Алиса. Небо держало прочно.
— Глеб!
Вместе с комнатой исчезла преграда, отделявшая меня от девушки, и через мгновение она оказалась рядом. К счастью, виснуть на шее не стала, а то я бы точно рухнул. Крепко обняла, прижала мою голову к груди, тонкие пальцы запутались во влажных от пота волосах. Я обнял ее в ответ — это движение потребовало почти запредельного усилия, потому что рук я сейчас попросту не ощущал.
Не знаю, сколько мы так простояли. Алиса нервно гладила меня по волосам и плечам, то и дело норовила вцепиться, словно боялась, что я исчезну, и негромко бормотала. Не то ругалась, не то что-то рассказывала — я не слушал. Не слышал. Полной грудью вдыхал запах, чувствовал торопливый, заполошный стук сердца и ощущал себя невероятно, невозможно, отчаянно живым. Словно только что родился на свет и первый раз глотнул настоящего воздуха.
Через некоторое время начали возвращаться Мысли. Вялые, обрывочные, спутанные, их еще предстояло привести в порядок, разложить по полочкам, отделить реальность от вымысла, но — потом, сейчас на это не было сил.
Примерно в это же время справилась с собой и Алиса. Чуть отстранилась, осторожно потянула за волосы — я поддался, запрокинул голову. Глаза девушки припухли и покраснели, а ресницы были мокрыми — кажется, все это время она плакала.
— Глеб, все закончилось? Что теперь? — шмыгнув носом, спросила она.
— Теперь… — повторил я.
На мгновение замешкался, пытаясь собраться с мыслями. Потом, продолжая одной рукой обнимать Алису, с трудом поднялся, опираясь второй рукой о собственное колено. Только теперь обратил внимание, что на мне нет не то что брони, но вообще хоть какой-то одежды — словно и правда заново родился.