* * *
Позже она поведала ему о сне Миньи. Они сидели в чайной на рынке Плача мечтателя с коврами вместо стен и фантастическим самоваром в форме слона – с опалами вместо глаз и бивнями из демонического стекла. Чай был черным и ароматным. Сферы тоже были темными – редкие карминовые камни, которые отбрасывали багровое сияние. Парочка расположилась вместе на одном кресле. Оно больше походило на гнездо, образованное из двух гигантских, полых, агатовых яиц – одно для сиденья, другое для спинки. Их кристальные изгибы сверкали в рубиновом свете и полнились пледами и подушками. Сарай закинула ноги на колени Лазло. Он побарабанил пальцами по костяшкам лодыжек, провел ладонями по стопам, поднялся по икрам к теплым изгибам колен.
Оба нарядились в одежду Плача. Помогли друг другу подобрать наряды прямо в маленькой спальне, когда были готовы выходить. Они представляли облачения прямо друг на друге, меняя одну рубашку на другую тунику, нет, на эту, обнажаясь снова и снова, чтобы начать процесс заново, поскольку всегда оставалась какая-то деталь, требующая доработки. Во всяком случае, так они оправдывались, но в конце концов подобрали наряды. Ребята выглядели прекрасно и любовались друг другом. Закончив, они поклонились или присели в реверансе. Браслеты на их предплечьях прекрасно сочетались – серебряные с голубыми камнями, Сарай надела на голову тонкую серебряную цепочку с ниспадающим драгоценным камнем. Он тоже был голубым и мерцал в сиянии сфер, но не шел ни в какое сравнение с ее глазами.
За пределами палатки город жил своей жизнью. Разные существа виднелись сквозь щель между коврами, но внутри было тихо.
– Я никогда не встречала такого сопротивления, – рассказывала Сарай Лазло. – Как когда пыталась изменить сон Миньи. Что бы я ни делала, оно испарялось и возвращалось с новой силой. Это было ужасно. – Теперь она могла об этом говорить, пока Лазло выводил костяшками пальцев круги на ее лодыжке, а руки грела теплая чашка чая. – И это ее разум. Она там живет! Неудивительно, что девочка не могла слушать мой лепет о милосердии, не желая при этом вырвать мне глаза. Такое впечатление, будто все это случилось только что. Будто Резня длится вечно.
– И что ты хочешь сделать? – спросил Лазло.
– Забрать ее оттуда. – Ответ пришел незамедлительно и искренне, будто она могла. Будто Сарай могла высвободить Минью из темницы собственного разума. – Но это невозможно.
– Невозможно? – Лазло тихо хохотнул, качая головой. – Наверное, и существует что-то невозможное. Но я не верю, что это наш случай. Взгляни на нас. Мы только начали. Сарай, мы сами – волшебство. – Сказано это было со всем изумлением настоящего мечтателя, который обнаружил, что он полубог. – Ты пока не знаешь, на что способна, но я готов поспорить: это что-то необычайное.