Лежавшие под пальмами «робинзоны» зашевелились — Максим разбудил их. А может быть, скорее всего, они и не спали.
Укасов проверил пару честно заныканных пистолетов, поднялся и потопал к морю.
Соседи угомонились только под утро. Из пальмовой рощицы почти всю ночь раздавались звонкие шлепки и визг негритянки, стоны девчонки и сдавленная ругань инвалида. Недоходоки пытались вернуться домой.
«Что-то с ними не то. Доходяги. Искусственные они какие-то. Недоделанные… мутанты, мля. Иксмены…»
Максим вспомнил, кого в Алма-Ате называли «иксменами» и хрюкнул. Настроение стремительно улучшалось.
«Выберусь в АА — найду Асель… а классно она… Стоп! Сейчас — „иксмены“».
Макс прислушался, кроме шума ветра и тихого прибоя тишину не нарушал ни один звук.
«Ничего личного — просто бизнес. Прости Оленька, дядя Максим тебе учебников не привезёт».
Девочка и негритянка спали рядом, так, что Максим смог спокойно прицелиться обеим в головы. Он никогда раньше не стрелял в людей. По идее, его должно было трясти, но ничего подобного не происходило. Максим спокойно навёл пистолеты, зафиксировал руки, ещё раз проверил прицел и, глядя на лежащего в пяти метрах Майкла, почти выстрелил.
— Ничего личного — просто бизнес. Твою дивизию!
Макс снова прицелился и снова попробовал нажать курки. Прицелиться получалось, а выстрелить — нет. Макс не боялся — просто два указательных пальца отказывались ему подчиняться.
— Да пошло оно всё!
Укасов сунул пистолеты за пазуху, развернулся и потопал к проливу. Надо было выбираться на континент.
В предрассветных сумерках, под пальмами хрипел во сне инвалид, и стонала и плакала девочка.
— Вот такое хреновое лето…
Глава 7
Торт, цветы, аплодисменты
Дубровка, Ноябрь 13 г.
Холодное лето плавно перетекло в ледяную осень. О том, что будет зимой, думать не хотелось. Саня зябко повёл плечами — даже тяжеленный, до пят, тулуп не спасал от пронзительного ветра, который так и норовил пробраться за пазуху. Ледяная крупа неслась параллельно земле и пропадала в серой мгле над обрывом. Хорошо, что свояк, измученный безнадёжно-скучными дежурствами у места ухода Максима, соорудил, пока было достаточно тепло, что-то вроде конуры. Она не грела, да и ветер свистел в сотне щелей между досками, но всё равно — там было куда приятнее.
Сашка задумался. Выводить людей на дежурство с каждым днём становилось всё тяжелее и тяжелее. Почти восемь месяцев прошло с тех пор, как Максим исчез и вера в то, что он вернется, таяла с каждым днём.
Дубинин с ужасом представлял себе, как он будет объясняться с Шевцовым следующей весной — всё-таки хутор им отгрохали на славу. И на зависть остальным. И пока получается — за так.