— Ты, Александр Николаевич, не смотри что ни окон, ни дверей нет. Дереву улежаться надо. Подсохнуть. Сырое же всё.
— Ну а как же мы? — Дубинин помахал руками. — Там жить будем?
Бригадир ухмыльнулся.
— На!
И вручил Сане лопату.
Как объяснил Кузьмин, это была обычная практика в этих местах, когда дом складывали на скорую руку. Сруб ставили на камни или на кирпич, подсыпали землю по периметру, а в одном месте делали глубокий подкоп, который шёл к люку в подпол. В потолке оставляли небольшой продух и всё. Было темно, но тепло, сухо и надёжно.
— Будущим летом придём. С каменщиками. Они фундаменты поставят, а мы срубы на них заново переложим, проконопатим и крышу капитальную поставим. Можем деревянную, а можем и шифер положить.
— Так сложно…
— Ну а что ж ты хотел, Александр Николаевич! Это же не кирпич. Дерево. Оно такое. Постараться надо, зато если постараешься, то дом такой сто лет простоит и не чихнёт! Так о чём это я? А! Двери поставим. Перегородки. Окна прорежем. Можем и установить. Закажешь у нас, установка бесплатно!
— Пластик?
Мужики заржали.
— Ну ты сказал! Дерево. Но с двойным стеклом. Стекло на Базе, в магазине купить можно. Можешь сам. Можешь нам доверить.
Сашка переглянулся с Кузьминым.
— Сколько?
ОФО, Июнь 11 г.
Бензин приходилось экономить и на пункт досмотра Егоров отправился на велосипеде. Поиски Ходока, этого Максима, затеянные им зимой, сожрали весь НЗ базы, а новых поступлений пока не предвиделось. Мать умерла почти четыре месяца назад. Младшая Сестра, которая кое-как, под действием дозы, могла «протащить» раз в неделю тонну груза, до сих пор валялась в больнице на Большой земле, и выписываться оттуда, судя по всему, не собиралась.
«Чёрт! Если она помрёт — дело плохо. Старшая может „протаскивать“ только людей».
Генерал тихо выматерился и поднажал. Сегодня должна была прибыть ещё одна группа переселенцев.
— Папа… — Марина, восстанавливающаяся после тяжёлого перелома ноги, совсем не по уставу приветствовала своего начальника. Сидя. Благо, что никто этого не видел.
— Папа… — руки девушки дрожали. — Я сегодня была старшей смены на пункте досмотра…
— Подожди, — генерал с недоумением перелистывал бумаги, — Младшая выздоровела? Я смотрю по накладной — пятьсот литров авиакеросина прибыло. И полтонны солярки.
— Папа!
Егоров оторвался от бумаг и встревожено посмотрел на дочь. У старшего лейтенанта дрожали губы и глаза были на мокром месте.
— Я сегодня была старшей смены и видела… нет, папа. Это не Младшая. Это Максим. Папа, он весь обколот! Когда мы его нашли в Алма-Ате, это был толстый румяный ЖИВОЙ человек, а сейчас это призрак. Папа, зачем мы так? Почему мы ЭТО делаем? Всё, что он мне говорил о нашей сволочной службе — правда!