«А вроде жил все время здесь?» Мной овладело состояние огромного поля, на котором я неожиданно появился, и неосознанность направлений, куда еще предстояло пойти. В этом состоянии меня и подхватил Юрий Леонидович, предложив с утра съездить вместе за кейсом, спрятанным в подвале.
Я готов был рвануть, даже не одеваясь, но у шефа такого запала не было и случилось это только после завтрака. Еще с вечера просил вернуть мне телефон, интересовался судьбой «Крузака». Оказалось, машина стоит на территории базы, а «Малыша» настраивают местные технари, устанавливая в него какие-то опции.
— Завтра получите свои игрушки, — гудел Леонидович, — Что за блажь такая? Как-то жили раньше без них и проблем не возникало.
На ужине Карина подсела со своим разносом ко мне и шепнула, что вечером ждет у себя. Назвала номер комнаты.
Я глубокомысленно, и не отрываясь от еды, пошевелил рукой в воздухе, мол, общаюсь только на своей территории.
Через пару секунд неожиданная боль в мизинце той самой руки показала: фурия, шутить не собирается.
— Ты меня знаешь, — шептала она, жёстко ухватив под столом мою кисть и щекоча ухо яростным дыханием, — Не хочешь общаться, так и скажи, а выеживаться не стоит.
— Не хочу общаться! — разозлившись хрипел я над салатом, — Вали вон к Рубану когда придёт…
— Я тебя люблю, — как-то жалобно зашептала она, — У меня просто камер в комнате нет. Саня же, мальчик общего пользования, а ты только мой…
Боль немного ослабла, затем пропала и Карина теперь нежно гладила мои пальцы под столом.
— Прости-прости, — мурлыкала она, — Зря я психанула. Прости дуру, милый. Хочешь котлетку?
Я, молча, вынул руку из-под стола и осмотрел несчастный мизинец. Он побаливал и чуть опух.
— Привет! — «рухнул» за стол Саня, — Воркуете?
— Чуть не сломала, истеричка, — жаловался я, показывая пятерню, — Чисто твоя байкерша, только плети не хватает.
Рубан коротко хохотнул и потянул к себе по голубенькому пластику стола специи.
— Предатель, — фыркнула Карина, — Ну и не надо…
В ее голосе неожиданно послышались обиженные ребяческие нотки и я примирительно ткнул ее коленом под столом. В ответ она нежно провела рукой вверх по ноге, но неожиданно остановилась.
— Смотри-ка, — заинтересованно ворковала она, чуть сжимая пальцы, — А я тебе нужна…
— Ешь, давай, — гудел я, прожевывая и стараясь не подавиться от неожиданно-сильного желания, — Ешь и не донимай никого.
Команда понемногу собиралась. Подошел Юрий Леонидович, и они с Сергеем стали обсуждать ту часть лекции, в которой говорилось про современное искусство.
Картинка нарисованная Профессором оказалась жутковатой. Выходило «системная сеть» вмешалась даже в культуру. Ее детищем, например, оказалась клубная музыка. Одинаковый «унц-тунц», видимо, был настолько «красив» своей простотой, что, с точки зрения «Хозяйки», должен был заменить все остальное. Линейные графики звука, которыми она любовалась, наверняка были совершенны по сравнению с «хаосом» Моцарта, Шопена или того же Шостаковича.