Зеленые гонады тоже как будто следили за мной. Эти огромные зеленые с отливом орехи свисали попарно с каждой пальмы, и мне казалось, что оттуда на меня глядят глаза. У этих плодов было еще и по три небольших отверстия, как в тыкве, вокруг донышка, и они действительно были похожи на глаза. Всюду глаза. Немножко я сделался одержим этими зелеными гонадами. До них необходимо добраться, и точка. Я подумал: именно это и нужно клубу «Завтрак». Все необходимое для выживания у нас теперь есть, а это будет роскошь, лакомство. А то рыба — козлятина, рыба — козлятина, рыба — козлятина, мы чередовали их изо дня в день, всех уже тошнило. Почти семь недель мы ели соленое, очень хотелось сладкого, и я был уверен, что в таинственном нутре зеленых гонад мы найдем эту сладость. Мне виделось: их сок окажется густым и сладким, как пятидолларовый молочный коктейль, их мякоть сахаристой, кокосовой, шоколадной. Как батончик «Баунти».
Не только я поглядывал на зеленые гонады. Однажды я застиг Себа на одной из пальм, что росли у моря.
— Слезай немедленно! — Меня самого напугала собственная безудержная ярость. Сердце пустилось в перепляс. — Что ты там делаешь?
Себа, похоже, ошпарило моей яростью даже на такой высоте. Он соскользнул вниз по стволу, встал чуть ли не по стойке «смирно», глядя себе под ноги.
— Извини, Линкольн.
— Что ты там делал?
— Хотел сорвать один из этих зеленых орехов.
— Зачем?
Он пожал плечами:
— Не знаю. Они меня достали.
Это я прекрасно понял. Зеленые гонады и меня достали. Повисали перед носом в каждом моем сне, точно огромные изумруды, а не доберешься. Смотрели на меня днем, куда бы я ни пошел, кошачьими зелеными глазами. На острове пальмы были повсюду, через шаг на горной тропинке, вокруг озера тоже, но ни разу мы не нашли плод на земле. И куда ни пойдешь, от их взглядов не скроешься. Это была желанная добыча, едва ли на острове сыскалось бы что-то более похожее на трофей, и я себе сказал: будь я проклят, если позволю Себу опередить меня в этом.
— Почему бы ему не слазить за кокосом? — вскоре спросила меня Флора. — Я видела, как он карабкался. Пока у него еще не выходит, но если бы ты разрешил, он бы постепенно справился, он же силач. Позволь для разнообразия и другим что-нибудь сделать за тебя. — Что-то она прочла на моем лице. — Ох, Линкольн! Какая разница, главное ведь — чтобы кто-нибудь добыл орех!
Я не мог ей объяснить, какая разница. Не мог говорить вслух о трех годах унижений, когда я никогда и ни в чем не бывал победителем и не мог и мечтать, чтобы мое имя было выгравировано на серебряном кубке Осни, да хоть на маленьком блюдечке. Три года подряд Себа короновали как чемпиона чемпионов. А зеленым кокосом мы непременно разживемся. Но если я хочу оказаться тем, кто его добудет, лучше поторопиться. Уж в чем, в чем, а в тренировках Себ разбирался, и, судя по словам Флоры, он уже не первый день готовил себя к тому, чтобы завоевать главный приз острова. Надо мне подключить голову к этой игре, да поскорее. Преимущество Себа — если это преимущество — заключалось в тупой и грубой мускульной памяти. Если он будет раз за разом карабкаться на скользкий ствол, однажды он достигнет своей цели просто благодаря неустанным повторам. Мое же оружие — мой разум, моя хитрость. Мне удалось сделать мебель для Бикини-Боттом, и это придало мне уверенности. Конструировать я любил с раннего детства, много возился с безумными изобретениями из серии «Хит Робинсон»: автодоставка шариков-марблз, парковка для игрушечных автомобилей. Настала пора построить что-то новое.