— А, это совсем другое дело, — не моргнув глазом отрезала она. — Жди меня к половине восьмого.
Нахальства ей не занимать. Но меня это больше не раздражало. Наоборот, стало нравиться. Отчасти потому я и выбрал ее своей королевой. Дерзость не беда, я сумею подчинить Флору своей воле так или иначе. Правда, я бы предпочел наиболее простой — и легкий в том числе — для нее способ. Я же не чудовище.
— Разве ты не хочешь выиграть?
— В чем-то выиграешь, в чем-то проиграешь — мне все равно, — таинственно отвечала она.
Я попробовал иной подход:
— Я всегда был к тебе добр. — Ведь это же правда. — Обеспечил едой, теплом.
— Господь дает, и Господь отнимает, — сказала она.
— Что это значит?
— Почитай Библию.
— Я даже сделал тебя Второй, — напомнил я. — В Осни ты была Одиннадцатой.
Она скрестила руки на груди, так что исчезла пересекавшая футболку надпись «Моторхэд».
— Не имеет никакого значения, — сказала Флора. — Что здесь, что в Осни.
— Можешь не относиться к этому всерьез. Просто придешь и… выполнишь всю процедуру.
— Какую процедуру? — Янтарные глаза сощурились. — К чему ты принуждал девочек?
— Ни к чему такому, — ответил я. — Еду мне подавали.
И… выступали.
— Выступали?
— Ну да.
— Это как?
— Миранда изображала синхронное плавание… а Джун понарошку играла на скрипке.
В пересказе это выглядело противнее, чем на самом деле.
— А я что буду «исполнять» в твоем личном кабаре?
— Будешь петь, — не лукавя, ответил я.
— Пе-е-еть? — взвыла она. — И думать забудь!
— Флора, — заговорил я самым убедительным и разумным, как мне казалось, тоном. — Ты придешь сюда, и ты будешь подавать мне еду. Наденешь юбку Миранды. И ты споешь. Или останешься без ужина.
Она так и обдала меня презрением.
— Ладно, — сказала она, и на миг я подумал, что она согласна. Но тут же она добавила: — Могу и не есть.
На пороге она разминулась с Ральфом.
— Что-нибудь еще надо? — спросил он.
— Надо! — ответил я слишком резко — я на Флору злился, не на него. — У меня закончились листья-ракеты.
— А, да, — пробормотал он. Почесал затылок, где отрастали сбритые волосы. — Ракеты. Ребята тоже просят. Похоже, на коронации всем здорово вштырило.
Я буквально надвое разрывался. С одной стороны, здорово, что моим подданным пришлась по душе коронация, но я не стану делиться с ними драгоценным растением.
— Нет, им не давай. Весь запас мой. Государственная монополия.
По мне, это было вполне разумное решение. Колонисты тоже так делали: брали под контроль урожай на своей территории.
Ральф снова взглянул на меня — озабоченно, он так часто смотрел в последнее время.