– К Куликову, – переспросила Елена Никитишна слегка дрогнувшим голосом. – Почему к Куликову?
– Да представь себе, что каждый раз, когда я у него бываю, он все расспрашивает о тебе, интересуется разными мелочами, пристает ко мне с пустяками, точно влюбленный жених.
– Разве ты у него бываешь?
– Не у него, а в его «Красном кабачке». Он сейчас же подсаживается и начинает толковать. Что ни слово, то все о тебе. Я сегодня с ним даже поругался из-за этого.
– И сегодня ты у него был?
– Да, вот прямо от него.
Елена Никитишна сделала брезгливую гримасу.
– Хорошо же ты меня любишь, если мог приревновать к такой гадине, как этот Куликов! За кого же ты после этого меня считаешь?
– Прости, Лелечка, глупость, конечно, но ведь Куликов вовсе не плохой человек, и я не знаю, отчего он тебе так не нравится?
– Поди ты! Нашел человека! Кабатчик, содержатель вертепа!
– А представь, мне он нравится? Мы с ним даже на брудершафт выпили! Он такой добродушный, простой.
– Тебе с пьяных глаз все кажется в розовом свете!
– Ну, слава богу, что все кончилось по-хорошему! Мне кажется, ты даже лучше себя чувствуешь. Правда?
– Да, я совсем здорова. Тебе кажется только, что все.
– Хорошо, так хорошо! Давай бог! Я побегу, Лелечка, по лавкам! До свидания, мое сокровище.
– Чем в кабаках с жуликами сидеть, лучше бы дела делал.
– Не сердись, дружок, больше ноги моей у Куликова не будет, – проговорил Илья Ильич, уходя.
Елена Никитишна осталась одна. Начинало смеркаться.
«Что же, – думала она, – надо идти. А этот еще ревновать вздумал! Увидит кто-нибудь меня там – и пропала! Господи! Что мне делать?!»
И опять мрачные мысли о далеком минувшем целой волной хлынули на измученную Елену Никитишну. Она упала на диван и взялась за виски. Голова горела.
– Нет. не пойду! Пусть делает что хочет! Суд, Сибирь, каторга легче, чем это мучение! А может быть, он и не знает ничего?! Ведь прошло уж столько времени.
И Елена Никитишна, остановившись на этом решении, казалась несколько успокоенной. Она решилась даже выйти погулять, пройти к мужу в лабаз, предложить ему поехать куда-нибудь: в театр, концерт или в гости к кому-нибудь. Ее начинало тяготить одиночество. Она позвонила горничной, оделась и вышла. Погода была прекрасная, вечер теплый, на улице тихо, дышалось легко.
«Убийца, убийца, – мелькало у нее в уме, – сейчас явится полиция, арестуют, начнется следствие, выроют труп».
– Господи, – ужаснулась она. – Ты свидетель, виновна ли я в этом? Тяжело мне было, но разве я согласилась? Если бы не обморок, я не допустила бы этого!
«А с убийцей ты венчаться собралась, – говорил громко голос внутри. – Почему ты тогда не пошла заявить куда следует? Может быть, он жив еще был! Зачем приняла подложное письмо?!»