— Я сейчас схожу до этого купца, а ты пока постереги корабль. — Иоська встал, быстро скакнул по лесенке из трюма на палубу. Егоров ещё глотнул виски. Отчаянно захотелось и квасу попить, и поесть.
А золото? Золото — где?
Егоров заметался в трюме корвета.
Нашёл он только пустые бочки да пустые мешки из-под сухарей, да немного воды в питьевом бочонке. Ящиков с золотом — не нашёл. И больших сундуков купчины Провоторова тоже не нашёл. Под своей лежанкой обнаружил Егоров лишь кожаный мешок с теми могильными побрякушками, что три года назад купил за десять рублей у покойного бугровщика Кольки Шпоры.
Вот тебе и страна Америка!
Там, в кожаном мешке лежал ещё мешок поменьше. Оба егоровских пистолета хранились там, малость пороха и двадцать круглых пуль. Маслёнка, шомпол да специальная пистольная отвёртка. Все имущество на сегодняшний день!
Егоров ещё хлебнул хмельной гадости, намочил в питьевой бочке матросский сухарь, пожевал. Осталось одно — дожидаться Иоську Гольца. Только вряд ли оно состоится, то свидание после ожидания...
Но состоялось.
— Я письмо адресату отдал, — сообщил Иоська, вернувшись через час. — Велено тебе зайти завтра поутру. А пока пошли в город. Имущество своё бери и пошли.
Пошли. Через половину версты поднялись в город да не в город, а так, в кучу разноэтажных домов, стоящих без порядка. Один дом оказался постоялым двором. Правда, Иоська называл его очень смешно — отель, ну да ладно. Иоська записал в журнал, что приехал месяц пожить купец Егоров Александр, записал имя и фамилию англицкими буквами, а потом и заплатил хозяину этой дыры двадцать четыре серебряные монеты с названием «доллар».
— Такой деньги нет! — прошипел Егоров, когда хозяин ночлежки начал орать: «Доллар, доллар!»
— А! Здесь так называют голландский талер. — Иоська Гольц прихватил Егорова за рукав. — Плати! И пошли в твою комнату. Потом сходим, поедим и пойдём искать новый банк. А там нас станет ждать купец Провоторов.
Так и сделали. Поели и банк нашли. Над входом висело огромное название банка: «Свобода Банк».
А в банке нашли и купчину Провоторова.
* * *
— Егоров Александр Дмитрии! — торжественно прокричал Провоторов, — вот теперь это твой банк, а в ём лежит твой жир! В тайне и при полной сохранности!
— Бумагу об том покажи, Илья Никифорыч, — попросил Егоров, а сам уже сильно жалел, что не взял с собой из гостиницы пистолеты.
Бумага нашлась тотчас, её принес толстый, благодушный банковский мужик, с лицом красным, бандитским. Но на англицком языке составлена та бумага. Егоров бумагу глядел, глядел, но обнаружил свою фамилию, написанную латиницей, и фамилию «Провоторов» тоже нашёл. Против купцовской фамилии стояла непонятная роспись. Егоров поднял глаза на Илью Никифорыча, а краснорожий банковец уже тянул к Егорову гусиное перо, макнутое в чернила.