— А дату отделения Сибири купцы назначили? — спросил Бенкендорф.
— Того уже не знаю, — ответил Егоров. — Я уже плыл в сторону Америки.
Бенкендорф махнул рукой писцу — уходить, но тот не ушёл, пока не получил на исписанных бумагах личной подписи Егорова. И настоял, чтобы дату Егоров поставил. Егоров за ту тщательность писца похвалил и выдал ему на ладонь американский доллар малой монеткой.
Бенкендорф поморщился, но своего писца публично не обругал.
За писцом скрипнула дверь, Бенкендорф отвалился от стола, встал с кресла, прошёлся вдоль зашторенных окон. Слегка отодвинул штору. На столичный город надвинулся вечер.
Что-то такое, интересное обдумывал. Обдумал. Повернулся к Егорову:
— Я сейчас велю удалить на короткое время вашего... э-э-э...
— Компаньона, ваше превосходительство. Только я в любом случае буду против такого удаления. Пока я считаюсь американским гражданином, а О'Вейзи в российских пределах считается моим слугой, такого удаления делать не следует. По американским законам. А, кроме того, я малость догадываюсь, что вы такого тайного хотите от меня вызнать. Так мой компаньон то тайное и подтвердить может. Лично подписью...
— Эк оно как вы повернули! — опять беспричинно заулыбался его превосходительство, начальник тайного департамента империи. — Голова у вас не песком набита, а думать умеет. И думает в верном направлении... Идите ко мне в службу работать. А? Оклад жалованья пока положу — тысячу рублей в год. А потом, потихоньку, сами понимаете...
— Нет, — твёрдо ответил Егоров. — Служить к вам не пойду. Ибо, повторюсь, крепкий обет дал — вернуть России этот клятый камень изумруд. А вот как верну камень, тогда и буду думать — куда мне на службу проситься. На этом сойдёмся?
— Сойдёмся, — согласился Бенкендорф. — Но тогда, в виде компенсации за отказ на моё почётное предложение о службе, будьте любезны, свой рукой напишите мне вот на этом листе бумаги, кто таков есть этот барон Халлер, в каких местах Америки, да при каких обстоятельствах вы с ним встречались, о чём говорили. И, прошу особо упомянуть, что крикнул этот барон Халлер начальнику всей балтийской таможни, господину Прокудину, прощаясь с ним у трапа английского корвета. Согласны?
— Бумагу дайте...
Бенкендорф тотчас пододвинул Егорову чистый лист датской бумаги и хорошо очиненное лебединое перо.
— Пишите там, сверху, справа: «Господину Бенкендорфу, начальнику тайного департамента канцелярии Его Императорского Величества...»
— Я напишу, напишу. Только вот, чтобы мой компаньон господин О'Вейзи не скучал, прикажите подать ему стакан русской водки. И закусить. Он водку ещё и не пробовал... как следует...