— Тебя ждут срочные дела?
— Да, — солгала Эмили, беря у него из рук чашку и не поднимая глаз.
Она презирала себя за то, что, пренебрегая доводами разума и осторожностью, позволила любопытству и страсти взять над собой верх. И это после того, как долгие годы она осуждала отца за его поведение. Нет, нельзя оставаться в Париже еще на ночь. При одной мысли о том, что они делали бы вдвоем, на щеках вспыхивал румянец, а по телу пробегала дрожь. Этот мужчина — точно смертельный наркотик, и она, поддавшись соблазну, теперь отчаянно нуждается в повторной дозе удовольствия. Неужели привычка развивается так быстро? Эмили покачала головой, отгоняя странные мысли. Все, что происходит, совсем не похоже на ее привычную жизнь, и потому она совершает нехарактерные поступки. Хотя — страшно признать — какая-то часть ее сознания вовсе не сожалеет о содеянном, а напротив, полагает, что это было верно. Очевидно, она теряет последний рассудок.
— Эмили, — произнес Рамон, внезапно подошедший сзади, обнимая ее, и девушка, вздрогнув, пролила кофе и обожгла палец.
Мужчина забрал чашку у нее из рук и, вытерев ее салфеткой, вернул обратно. Эмили вытерла руку.
— Прости.
— За что? За то, что вздрогнула от моего прикосновения, или за то, что произошло вчера?
Эмили сжала в руке салфетку. Что сказать? Что она не привыкла к объятиям и гораздо спокойнее чувствует себя на расстоянии от людей? Не потому, что, по мнению бывшего, у нее ледяное сердце, а оттого, что в детстве никто и никогда ее не обнимал. А что касается вчера… это не было проявлением чувств — просто физическая близость, не что иное.
Вздохнув, девушка произнесла:
— Думаю, то, что произошло вчера, было ошибкой.
Увидев, как глаза Рамона удивленно расширились, она поспешила добавить:
— Я перебрала шампанского и потеряла голову. Лицо мужчины потемнело.
— Ты хочешь сказать, что я воспользовался твоим состоянием?
— Нет! Конечно нет, — испуганно отозвалась Эмили. — Но… я не могла судить здраво о том, что делаю. — Она принялась мять салфетку. — Я… не подумала.
— А сейчас ты все еще под действием шампанского?
— Нет.
— И можешь рассуждать здраво?
— Да, — заикнулась Эмили, не сводя глаз с его широких плеч и мускулистой груди.
Молниеносным движением Рамон потянул за пояс ее халата. Прежде чем она успела что-либо сделать, тот распахнулся, обнажая грудь. Издав тихий возглас, Эмили попыталась завязать пояс, но рука Рамона уже скользнула под мягкую ткань и обвила ее талию. Притянув девушку к себе, он запустил руку в ее буйные кудри и обхватил ладонью затылок. Чувствуя, как соски предательски сжимаются, Эмили произнесла: