— Рамон…
Но не успела договорить — его губы прижались к ее губам горячим и требовательным поцелуем. Даже слишком требовательным, подумала Эмили, размышляя, стоит ли ей вырваться — возможно, укусить Рамона? Но вместо этого она обхватила его за плечи и поцеловала в ответ. Он прижал ее к стеклу, и Эмили не сразу заметила, что его рука, обхватывавшая ее затылок, теперь раздвигает ей ноги. Пальцем Рамон нащупал ее жаркий влажный центр, и девушка вздохнула от удовольствия.
Подняв голову, он пристально посмотрел на нее и, облизнув палец, бессовестно улыбнулся:
— Непохоже на ошибку.
Эмили вспыхнула — наполовину от ярости, наполовину от желания. Как он смеет высмеивать ее так… эротично? Положив руки ему на грудь, она, оттолкнувшись, выскользнула из его объятий и запахнула халат.
— Пойду оденусь, — холодно ответила она, вскинув голову. — А потом я бы хотела отправиться домой.
Чувствуя, что горло сжала судорога, Эмили туго затянула пояс и стремительно пересекла комнату.
— Эмили! — позвал Рамон.
Поборов в себе желание проигнорировать его, девушка остановилась и повернулась. К ногам ее упал коричневый бумажный пакет.
— Одежда, — пояснил мужчина. — Чтобы ты не переживала о том, что все узнают, где ты провела ночь.
Он отвернулся к тележке с накрытым завтраком, а Эмили подняла пакет, закрыла на миг глаза и, чувствуя подступающие слезы, бросилась в ванную комнату.
* * *
Когда роскошный лимузин привез Эмили домой, на ее тихую улицу, у нее так раскалывалась голова, что казалось, каждый нерв перерезают острым лезвием. Рамон, сидевший рядом на заднем сиденье, молчал. Оба всю дорогу не проронили ни слова, будучи расстроенными и рассерженными друг на друга. Эмили подумала, что это лишний раз доказывает то, что она совершила чудовищную ошибку, поставив под угрозу свою карьеру ради кратковременного удовольствия.
Лимузин остановился. Рамон по-прежнему молчал, и Эмили, быстро и бесшумно собрав вещи, обратилась к нему:
— Ты останешься в Лондоне?
Он повернул голову и посмотрел на нее, и снова точно электрический разряд пробежал между ними. По-видимому, гнев лишь усиливал взаимное притяжение.
— Нет, я возвращаюсь в Нью-Йорк.
— Хорошо, — произнесла Эмили как можно более весело. — Думаю, будет лучше, если мы некоторое время проведем на расстоянии. Ведь дела можно обсуждать по телефону и в переписке.
Уголок его рта дернулся.
— Я приеду в наш клуб тогда, когда посчитаю нужным.
Эмили открыла было рот, чтобы съязвить что-нибудь в ответ, но не сумела вымолвить и слова.
— До свидания, Рамон, — произнесла она, чувствуя внезапную боль в груди, и выбралась из машины.