— Мы полагаем, это произошло примерно в тот день. — Взглянув на девушку, он тепло ей улыбнулся. — Сложно сказать наверняка, да, дорогая?
Эмили кивнула, улыбнулась и бросила благодарный взгляд на Рамона. Как хорошо все-таки, что он пошел с ней, несмотря на то что утром она протестовала против его присутствия. Совершенно бесполезно, разумеется: ничто не могло поколебать его решимости.
Мистер Линдсей произвел какие-то расчеты и назвал примерную дату появления малыша на свет. У Эмили перехватило дыхание. Чуть больше тридцати недель — с каждой секундой происходящее казалось все более реальным. И пугающим.
Врач принялся задавать ей вопросы. Эмили, собрав волю в кулак, попыталась сконцентрироваться. Вскоре голова ее кружилась от обилия рекомендаций: лекарства, добавки, различные симптомы…
— Были ли у вас в семье выкидыши или осложнения во время беременности?
Эмили замерла: она ожидала этого вопроса, но внезапно поняла, что не может на него ответить. Холодок пробежал по коже — время шло, и молчание становилось неловким. Рамон, наклонившись, взял ее руку в свою и успокаивающе пожал. Эмили, глядя на их сплетенные руки, глубоко вздохнула.
— Моя мама умерла во время родов, — произнесла она.
Мистер Линдсей поднял глаза от записей.
— Производя на свет вас?
— Да.
— Мне очень жаль, — произнес он. — Вы знаете какие-нибудь подробности?
— Не особенно. Думаю, это был сильный токсикоз.
Что-то записав, врач положил ручку и сложил ладони на столе. Внимательно глядя на пациентку, он произнес:
— Эмили, я понимаю, вы, должно быть, испытываете страх. Это абсолютно нормально. Но я хочу заверить вас обоих, — он посмотрел на Рамона, затем на Эмили, — что вы будете под внимательным наблюдением все это время. Мы примем необходимые меры, чтобы предотвратить возможные осложнения, будем проверять вас чаще, чем обычно требуется, сдадим анализы, будем наблюдать за вашим давлением. — Он улыбнулся. — Сегодня проведем ультразвуковое обследование и осмотр. Но вы не увидите чего-то экстраординарного. Определить пол ребенка можно будет только недель через шесть.
— О! — выдохнула Эмили, бросая взгляд на Рамона.
Хочет ли она узнать пол ребенка? Ей все равно, кого любить, и строчка в завещании деда не изменит ее решения. Гордон Ройс, очевидно, был дураком, написав ее. Если будет мальчик, Эмили не возьмет денег — пожертвует их в пользу благотворительности. А что думает Рамон?
— Я думаю, что мне все равно, — сказала она. — Я имею в виду… что предпочту сюрприз.
Врач пожал плечами:
— Как пожелаете.
Спустя полчаса первый визит к врачу был позади. Рамон ждал в специальной комнате, пока Эмили делали ультразвук и обследовали ее. Выйдя из кабинета, она улыбнулась ему: что-то в их отношениях сегодня изменилось, и они больше не казались временными и хрупкими. Теперь ей казалось, что и с ребенком у нее получится наладить связь. Она станет хорошей матерью, и малыш будет ее любить.