Они вышли на залитую теплым осенним солнцем улицу. Рамон держал Эмили за руку. Ожидая водителя, Эмили украдкой бросила взгляд на своего спутника и его точеные совершенные черты лица — сердце ее подпрыгнуло в груди. Она открыла было рот, чтобы поблагодарить его, сказать, как важна сегодня была его поддержка, но ее ослепила яркая вспышка камеры.
— Мистер де ла Вега! Кто эта леди? Она что, беременна? А ребенок ваш?
Подкравшийся корреспондент сыпал вопросами, беспрестанно щелкая затвором камеры. Рамон, выругавшись, повернул к себе Эмили и прижал ее к своему плечу, закрыв лицо.
— Когда родится ребенок?
Тут подъехала машина, и они укатили. Сидя в салоне, Эмили чувствовала, как колотится сердце. Она робко взглянула на Рамона, и выражение его лица ее напугало. Он был похож на грозовую тучу.
— Ты, конечно, женишься на ней? — вопрошал Ксавьер.
Рамон стиснул зубы. Если бы можно было задушить брата, он бы это сделал, но они разговаривали по телефону. И почему для Ксавьера не бывает промежуточных оттенков, мир видится ему исключительно в черных и белых тонах: есть истина и ложь, добро и зло. И сейчас он явно склоняет его на сторону добродетели.
— Я приму это решение, когда буду готов.
В трубке послышалось молчание.
— Ты собираешься взять на себя ответственность за ребенка?
Рамон стиснул зубы сильнее. Брат, должно быть, считает его последним подонком.
— Конечно, — бросил он.
Сжав руку в кулак, он окинул офис Максвелла Ройса рассеянным взглядом. Совсем недавно он сделал его своим — так, может, стоит заявить свои права и на его дочь? Эта идея уже не раз приходила ему в голову.
— Мама и папа очень расстроились, узнав обо всем из газеты.
В голосе Ксавьера послышалось осуждение.
— Почему ты нам ничего не сказал? — требовательно спросил брат.
— Мы еще никому не говорили. Слишком рано. Беременность подтвердилась только на прошлой неделе.
— Ты не подумал о том, что фотографии всплывут?
Рамон помолчал. Он надеялся, что снимки вызовут небольшую суматоху, и уж точно не ожидал, что они доберутся до Испании. Однако чуть ли не каждая газета сочла своим долгом опубликовать фото его и Эмили, стоящих около клиники. Кто-то поместил в статью снимок, сделанный в «Сапфире» семь недель назад.
— Это получилось неудачно, — вымолвил он наконец.
Ксавьер тяжело вздохнул.
— Мне только что звонил Гектор. Он опять вскочил на своего конька, твердит, что у членов совета директоров может возникнуть беспокойство относительно негативной реакции прессы — особенно это касается приверженцев консервативных взглядов.
— Скажи Гектору, чтоб он шел…