— Вам не назначена встреча, мистер де ла Вега, — произнесла девушка, подойдя к нему.
Светло-серые глаза ее, казалось, пронзали холодным светом, а на лице застыло равнодушное выражение. «Хорошенькая, — подумал Рамон, — но не в моем вкусе». Слишком замкнутая, холодная и отстраненная.
— Вы так решили, — ответил он с легкой улыбкой.
— А вы считаете, что я должна решить иначе только оттого, что вы приехали лично?
— Я думаю, мистер Ройс многое бы выиграл от встречи со мной, — мягко ответил Рамон. — А вы отказываете ему в такой возможности.
Улыбка девушки разительно отличалась от тех улыбок, которыми Рамона одаривали женщины. Они были всякими — застенчивыми и откровенно соблазнительными, но непременно — теплыми и понимающими, а иногда и вызывающе дерзкими. Но улыбка, застывшая на губах у секретарши Ройса, вовсе не была теплой. Она выражала скорее терпимость и даже снисхождение.
— Позвольте мне сказать вам, что думаю я, мистер де ла Вега, — произнесла она ледяным и в то же время бархатным голосом — точно мороженое, от которого болит голова, если откусить слишком много. — Я знаю мистера Ройса лучше, чем вы, и потому более квалифицирована, чтобы понимать, что он сочтет выигрышем, а что нет. А еще я полагаю, что вы недооцениваете меня. Я знаю, кто вы и почему так хотите встретиться с мистером Ройсом. Так давайте проясним это прямо сейчас, чтобы вы больше не тратили время попусту. Клуб не продается.
На бледных ее щеках появился румянец, оттеняющий сверкающие серые глаза. Как интересно, подумал Рамон, возможно, все же за неприступностью скрывается пламя. Вытащив визитку, он сделал шаг навстречу девушке, но она отшатнулась, и в глазах ее появилась тревога — словно он пересек некую невидимую границу. Еще более интересно.
— Уделите мне десять минут в расписании вашего босса, — произнес он. — Это все, о чем я прошу.
— Вы напрасно приехали, мистера Ройса сейчас нет.
— Тогда, может быть, вы мне позвоните, когда он появится? Я пробуду в Лондоне еще два дня.
Он все еще протягивал карточку, и наконец девушка взяла ее с осторожностью, чтобы ее пальцы не коснулись его. Затем она снова улыбнулась ему своей странной улыбкой, и на сей раз она вызвала у Рамона раздражение — а потом, откуда ни возьмись, он ощутил жар в животе. Каково было бы поцеловать ее сейчас? Прижать к мраморной колонне, откинуть голову назад и поцеловать — пока ее губы не раскроются навстречу ему. Рамон с усилием взял себя в руки: его поразил этот неожиданный порыв. Никогда прежде ему не приходилось овладевать женщиной силой. Разве что в шутку, подчиняясь правилам игры, соблюдения которых от него порой ожидали любовницы, предпочитающие погорячее. Однако сам он любил женщин нежных, податливых, которых не нужно долго уговаривать.