Я сидела у него на коленях лицом к лицу и смотрела на эту жуткую рану, которую предстояло еще и колоть иголкой.
— Ты сможешь. У тебя нет выбора.
Я посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
— Выбор есть всегда.
— Верно. Всегда. Даже отсутствия выбора тоже чей-то выбор. Так во в этом случае ты не выбираешь, и я выбрал за тебя.
Я прикоснулась к его плечу, и он вдруг сильно вздрогнул, а я посмотрела снова ему в глаза и опустила взгляд на рану. Это просто дыра и я зашиваю ее как и одежду. Продеть иглу, захватить материю, перекинуть иголку на другую сторону.
Когда сильно проколола край раны Аднан слегка вздрогнул, а я неожиданно для себя погладила его по груди, словно успокаивая, даже не знаю кого себя или его. Голая кожа под моей ладонью такая шелковистая и гладкая. Снова взгляд в его глаза и теперь уже вздрогнула я, потому что он не отводит от меня своих невыносимо зелёных глаз.
— В близи твоя кожа такая же прозрачно-белая как жемчуг. У моей матери было жемчужное ожерелье. Бусины были такого же цвета, как и твоя кожа. В твоей стране мужчины сходили по тебе с ума.
Не вопрос, а утверждение. Мне захотелось рассмеяться, и я не удержалась и усмехнулась уголком рта.
— Что смешного я сказал?
Я сдвинула края раны и чувствуя, как кружится слегка голова снова проколола кожу.
— В моей стране цвет моих волос слишком необычен, а цвет моей кожи вызывает отвращение. Мужчины никогда не сходили по мне с ума.
— Ловкая ложь.
Еще стежок и от нервного напряжения я повертелась у него на коленях, чувствуя, как затекла спина.
— Кем была твоя мать?
— Русской.
В этот момент я нечаянно его уколола, а он зашипел и сильно сдавил мои ребра руками.
Его руки на моих бедрах очень горячие, жгут через тонкую ткань. А я смотрю на его лицо и не могу оторвать взгляд, сжимая иголку что есть силы и тяжело дыша.
— Прости…я не хотела.
— Хотела. Но не сейчас, да?
Уголок рта вздернулся вверх, а глаза прожигали насквозь. Мне иногда становилось страшно что он читает мои мысли. Животный магнетизм, дикий, бешеный нрав совершенно не похожий на наш менталитет. И эта красота от которой становится и страшно, и больно одновременно. С ним не мог сравниться ни один мужчина из всех, кого я когда-либо знала. Когда он прикасался ко мне и зелень в его глазах начинала блестеть как изумруд на солнце у меня начинало жечь в груди и захватывать дух. Словно я на нескончаемом аттракционе и постоянно меня переворачивает вверх ногами. Я боюсь, меня тошнит от скорости и все же…есть в этом сумасшествии что-то ненормально притягательное.
— Нет. Я не люблю причинять боль. Она меня пугает…чужая боль. Мне в этот момент хочется умереть.