Навстречу мчался Рифат с непокрытой головой, гнал коня во весь опор.
— Ловушка. В каньоне засада — все убиты. Махмуд и его женщина мертвы, как и твой брат. Они просто ждали, когда мы уедем или среди нас есть крыса.
* * *
Голова Камаля и трех его людей лежали на песке перед ибн Кадиром. Все воины смотрели в песок, но не на своего предводителя. Аднан долго молчал, молчали и они, не смея нарушить тишину.
— Где тела?
— Вместо тел была солома, как ты и рассказывал. — негромко сказал Рифат и только он и осмелился поднять взгляд на Аднана.
— Едем в деревню. Оповестить семью, похороны завтра на рассвете. Рифат, узнай когда должен идти обоз Асада — мы его встретим в лучшем виде. Ты, Джафар, поезжай к Назиму пусть даст своих людей.
Метнул взгляд на Рифата.
— Пора показать кто здесь хозяин.
— Ты развяжешь войну, Аднан.
— Ублюдок убил моего двоюродного брата и моих людей. Он нагло поглумился над их телами и нашей скорбью по погибшим. Он будет наказан.
Наконец-то мы приехали. Куда-то. В место, которое и Аднан, и его люди называли деревней. Конечно именно мне было очень трудно назвать ЭТО деревней. Для меня все было больше похоже на цыганский табор из старых фильмов и то не совсем. Ничего подобного я никогда раньше не видела. Множество домов, сколоченных из фанеры, досок, каких-то палок. Напоминает трущобы или халабуды, сараи. Это даже не нищета — это хуже, чем нищета. Увидев это поселение, я откровенно ужаснулась. Едва мы въехали в поселение к нам выбежали старики, женщины и дети, они встречали воинов громкими криками, хлопали в ладоши и даже пританцовывали.
Все это напоминало какой-то фарс или декорации. Место казалось диким и каким-то бутафорским, я не верила, что люди могут жить в подобных условиях. Но они действительно здесь жили. Откуда-то доносилась музыка и я слышала звук работающего генератора. Когда спешился Аднан все смолкли и учтиво склонили головы. Затем одна из пожилых женщин провела меня в «дом» после того, как ибн Кадир кивнул ей, а потом посмотрел в мою сторону. Ни одного вопроса она ему не задала, как и не обмолвилась со мной ни одним словом. Вся укутанная в черное с закрытым наполовину лицом она пугала меня одним своим видом.
Мы зашли в самое дальнее сооружение. Женщина переступила порог и оглянулась на меня, кивком приглашая войти. У меня не поворачивался язык назвать это домом, но тем не менее он таковым и являлся по крайней мере для них. Когда я рассмотрела сооружение изнутри то почувствовала некое облегчение стены завешаны разноцветными коврами поверх козьих или бараньих шкур и пол устлан дорожками. Посередине комнаты раскиданы подушки и лоскутные одеяла. Не беспорядочно, а очень аккуратно. Вдоль стен стоят стеллажи я даже не знала, как именно все это назвать с своеобразными глиняными вазочками и кувшинами.