Неестественно бледный человек с совершенно белыми волосами был среднего возраста, возможно, лет тридцати семи — тридцати восьми. Когда он шагнул в комнату, юноше почудилось, что перед ним призрак. Рэндаллу никогда прежде не доводилось видеть альбиносов, и красные глаза незнакомца напугали его еще больше, чем герб смерти. Вошедший скупо улыбнулся брату Ториану и протянул ему руку. Рэндалл заметил совершенно жуткий широкий шрам у него на шее, ближе к затылку, частично прикрытый сплетенными в косу волосами, которые спускались ниже плеч. Шрам казался старым, но Рэндалл подумал, что рана эта должна была бы стать смертельной.
Ториан пожал руку священнику, но не улыбнулся; вместо этого он склонил голову в знак глубокого уважения.
— Брат Ута… как давно мы не виделись, — произнес Ториан, отводя взгляд от лица альбиноса.
— Подними голову, Ториан, мы сейчас не в Ро Арноне, и уже много лет прошло с тех пор, когда ты обязан был кланяться хоть кому-нибудь, — отвечал Черный священник, и в голосе его прозвучало искреннее дружелюбие. — А кроме того, если будешь отворачиваться от такого коротышки, как я, у тебя шея заболит.
Ториан рассмеялся, и напряженное выражение исчезло с его лица.
— Входи же, брат. У меня нет вина, но, по крайней мере, здесь имеются стулья, и воздух свежий…
Рэндалл знал, что большинству священнослужителей запрещено пить спиртное, но о Черных священниках ему было ничего не известно — кроме того, что они служили смерти и их окружал страх. Они посвящали себя служению самым темным сторонам Одного Бога и присутствовали на похоронах и на крупных сражениях, где гибло много народу.
Ута осмотрел комнату:
— Насколько я помню, в последний раз, когда мы с тобой встречались, я кое-как примостил свой зад на единственный мягкий предмет, который не причинял особой боли ране от стрелы.
Ториан снова расхохотался:
— Насколько я помню, ты тогда сидел на мертвом наемнике на окраине какой-то деревни поблизости от Ро Лейта.
Ута обернулся к Рэндаллу, несмотря на то что по-прежнему разговаривал с Торианом.
— Да уж, этот поганец угодил стрелой из лука в то место, которое я особенно стараюсь беречь от ран. То, что я разрубил ему череп пополам, было лишь справедливо. Он был всего-навсего киринским бандитом; сомневаюсь, что с тех пор, как я швырнул его тело в костер, хоть одна живая душа в мире вспоминала об этой вонючке.
Рэндаллу показалось, что под пристальным взглядом священника он сделался ниже ростом; он опустил глаза и уставился себе под ноги.
— По-моему, мальчишка нервничает, Ториан. Возможно, лучше будет, если ты отправишь его за вином, чтобы я не сдох тут от проклятой жажды, пока он разглядывает пол.