Жрец был уже у воды и плескался, скинув серую рясу и рубашку. Помня, насколько в быстром ручейке прохладная водица, я с уважением хмыкнула и чуть ли не причмокнула, оценивая поджарое ладное тело. Сон в руку оказался, не соврал. Хорош жрец, когда не прячет достоинства под серым балахоном.
После обмена приветствиями я решила спросить у Шерифа, как у лица, опекающего радильярское чудо природы, доколе Филя будет строить из себя идиота и возносить комплименты не по адресу. Пора бы уж твердо запомнить, что я и покойница Симелия — разные девушки, и перенести свою симпатию на более подходящий объект.
— «Ты прекрасна»! — передразнила я клокотание загнанного воробья по имени Филя Радильярский и всплеснула руками. — Чем он смотрит-то, чудак? Ладно мордаха миленькая, ну так ведь все прочее — просто суповой набор, способный вызвать интерес разве что у собак! Не его обоже, а он все вздыхает. Сколько можно-то?!
— У любви другие глаза, — мягко проронил Шериф, взяв меня за руку и бережно погладив для успокоения, чем вызвал эффект вовсе не успокоительный, а скорее схожий с видениями нынешней ночи. — Ты яркая, не похожая на всех, с кем принцу доводилось встречаться.
— Одинаковых людей вообще не бывает, даже близняшки внутри разные, — несколько нервно, будто прикосновение жреца разом из меня пар выпустило и запустило совсем другую программу, проворчала я. — И не надо о других взглядах на очевидное. Голову сломала, как его от себя отвадить. Отрыжка не помогает. Филька словно не слышит и не чует ничего, упрямый. Уже думала, может, щитовиков попросить за мной приударить, так с нашего заморыша станется пойти топиться или сильнее влюбиться из чистого мазохизма.
— Потерпи, — снова мягко попросил меня Шериф, вероятно, натренированный закидонами принца. — Фиилор был слишком разбалован во дворце. Сейчас он похож на птенца, выбравшегося из скорлупы и вылетевшего из гнезда. Мало что понимает, растерян, пусть и старается держаться с достоинством. Думаю, он ухватился за твой лик как за единственно знакомый, придававший смысл его побегу.
«Вот оно что», — призадумалась я, отпуская злость и досаду на пацана. Когда Шериф открыл мне глаза на состояние принца, разом ушло все возмущение. В самом деле, что я на парня взъелась? Сама же в аналогичной ситуации. Он сменил обстановку и изо всех сил пытается быть полезным и вписаться в жизнь других людей. Я делаю примерно то же, только еще и сама в чужой шкурке обживаюсь, нервничаю, а из-за этого настроение скачет. Никогда особой, исключительно приятной в общении, не была, а это попаданство меня еще и подпортило.