— Не ходи, сегодня-завтра не ходи, а лучше попроси кого-нибудь из мужчин проверить, все ли там со ступеньками в порядке, — посоветовала я и облегченно перевела дух.
Чернота выцветала. Люблю работать с доверчивыми и поддающимися стороннему влиянию людьми. Как с ними просто! Даже давить и призывать на помощь авторитет Шерифа не понадобилось.
— Ла-ла-ладно, — непонимающе пробормотала хозяюшка и бочком-бочком колобком выкатилась из залы.
— Пятна? — односложно уточнил Керт.
— Были, — кивнула я, принимаясь за тушенное с овощами мясо. Не картошка — репень, но ничего, пойдет.
— Ты достойно несешь тяжкое бремя, — в очередной раз поощрительно констатировал жрец.
«Хоть ты, Исаич, не подкалывай», — мрачно засопела я, не зная, как объяснить Шерифу свои отношения с даром. Наверное, больше всего подходило «чемодан без ручки: нести неудобно, а выбросить жалко». Привыкла, что ли? Или лестно было хоть такую особенность, выделяющую из толпы, иметь? Детально никогда не анализировала собственные ощущения, а потом новое стало настолько привычно-досадным старым, что и желание разбираться сгинуло.
А сейчас… Не знаю. Поставь меня снова перед тем зеркалом и скажи: «Заглянешь — встретишь Смерть при портфеле, зажмуришься — дар мимо пройдет». Самой любопытно, что бы я выбрала теперь, находясь в мире, где есть место волшебству? Думаю, лишиться дара и стать совсем обычной не захотела бы.
Ужин почти закончился. Я специально выжидала, чтобы серьезными темами не портить людям нагулянный аппетит. Дабл-Кей, понятно, ничто не смутило бы, но Шерифа я пожалела. Человеку и так в последнее время досталось изрядно: с еретиками бок о бок путешествует, в руках себя держит, не шпыняет никого и покаяться не призывает. Филя, опять же, натура утонченная, заботы и внимания неотлучно требует.
Шум за тяжелой дверью послышался такой, будто к нам прорывались с боем. Мужчины насторожились, руки щитовиков скользнули под плащи к оружию. А в залу ворвался, бешено вращая глазами, трактирщик и с ходу, плюхнувшись на колени, пополз к столу, захлебываясь бормотанием:
— Сам Первоотец вас к нам послал! Ступенька сгнила! Моченое яблоко упало! Не заметили!..
Пока мужчина пытался подергать каждого из нас за плащ, мы уясняли: в погребе в самом деле могла случиться трагедия, потому что «Аннушка уже пролила подсолнечное масло». Одна из ступенек прогнила достаточно, чтобы подломиться под весом раздобревшей хозяюшки, а стоило ей ступить на следующую, так и вовсе оскользнулась бы на оброненном служанкой моченом фрукте.
Но поскольку в подвальчик после панического лопотания жены отправился сам трактирщик с хорошим фонарем, то все эти дефекты-ловушки обнаружить смог без членовредительства. О чем теперь в красках, пребывая в состоянии крайнего возбуждения, норовил нам поведать. Жрец пошевелил пальцами, встал и, подхватив взволнованного мужика, повел прочь. Вот так обломалась я с разговором. Хоть поужинала без докучных изъявлений благодарности. Не знаю, что уж там Шериф втирал трактирщику, но к нам тот больше не рвался. Зато Филя благоговейно-восхищенными взорами достал. Будь я более восприимчива, давно бы подавилась куском от такого.