— Так от вас же, — удивилась Ленка, — ой, из вашего вот травмпункта.
— Короче, — распорядился голос, — садись на четверку и дуй сюда, улица Сакко, дом три, угловой подъезд. Я тут с собакой. И там не трепись, поняла? Скажи «да» и приезжай. Адрес запомнила?
— Да, — сказала Ленка. Кивая, добавила еще, специально для доктора и Наты, — угу, да. Да, я поняла, спасибо вам. До свидания.
Ехать оказалось совсем недалеко и, идя к улице Сакко, Ленка подумала, как хорошо, что трубку сняла его жена, значит, никаких особенных секретов не будет, сейчас они встретятся, и она ему все объяснит.
— Привет, Лена-Елена, — доктор Гена улыбался, и Ленка подумала еше, кивая в ответ и отдавая ему сумку, за которой он протянул руку — он оказывается, не такой уж и красивый. Щеки сизые, брови какие-то чересчур густые, нависают на глаза. И под тугой курткой виден небольшой округлый живот. Да и молодым не очень-то назовешь, наверное, почти сорок.
— Ничего себе, нагрузила баул, — Гена вскинул сумку на плечо и, подозвав черного спаниеля с ушами-варежками, пошел в подъезд.
— Прости, Леночка, его кормить надо, там все и скажешь.
На этаже вошел первым, и Ленка ступила на веревочный коврик, готовясь улыбаться и здороваться, немного стесненно. Но в сумрачной квартире стояла тишина, поблескивали полированные плоскости, темнела криво задернутая штора на окне.
— Разувайся, — Гена в носках прошлепал на кухню, пес побежал следом, цокая лапами и мотыляя ушами.
— Ешь. И сидеть тут. Ты понял, Кокоша? Тут будешь!
Обратно шел, захлопнув двери в кухню, нес в руке два тонких стакана, а в другой — бутылку темного стекла.
— Из дома, что ли, сбежала? Нет? Чего топчешься?
— Я… А где ваша… Я разговаривала же.
— Женька? За Митяем поехала, к бабушке. Вернутся утром уже.
Он мелькал в комнате, Ленка видела, то руку, то голову, то склоненный над полированным столиком бок и карман на брюках. Под руками у него звякнуло, дзынькнуло. Зашуршали салфетки.
— Я пойду, — хрипло сказала Ленка, поднимая с пола сумку и дергая язычок замка на двери.
— Что? — удивился Гена таким громким и насмешливым голосом, что у нее отлегло от сердца, — испугалась, что ли? Нашла насильника, вот уж. Мне из-за тебя жизнь херить и в тюрьму садиться? Не дождешься. Скидывай сапоги. Кормиться будем.
Ленка подумала и сняла сапоги. Прошла в комнату, расстегивая курточку. Гена, увалясь в кресло, махнул рукой:
— На диван кидай. Садись там вот, от меня подальше. И рассказывай. Через полтора часа смена. Успеешь?
Она села в мягкое кресло, поерзала, чтоб не проваливаться. И кивая подсунутому бутерброду с ветчиной, устроила на коленках плоскую тарелку, изрисованную розами. Посмотрела на высокий стакан, в котором бежали вверх пузырьки в розовой толще.