Засмеялась, поняв, эту шутку не говорила ему, писала, а вот кажется, что написанное уже сказано, будто они вместе болтали.
— Я говорю… Я потом скажу. Песня. Шесть с половиной. Минут. Фу, Панч. Я так боялась.
— Не. Ты танцевала.
Мимо ее глаз плыли чьи-то лица. И вдалеке — серьезное лицо главврача Вероники Павловны, и еще незнакомые. И вдруг — ошарашенный взгляд Лысого — на нее, а потом на Валика. Угу, подумала Ленка, смотри-смотри, козел. Придвинулась, опуская голову на плечо мальчика. Видя себя и его глазами парней — вот какая, откуда ни возьмись, появилась для Панча девушка, у вас козлов никогда таких не будет. А если и будет, то никогда сама — так вот, голову на плечо. И только с ним. Здорово, что сразу после ее танца заиграл «Отель Калифорния», как раз насмотрятся.
— Лен? — он говорил, трогая теплыми губами ее горячее ухо, — я беру твою куртку, сейчас.
— Да?
Музыка кончалась и никак не могла кончиться, текла и текла, переливалась, как песок из ладони в ладонь, извивалась, как змея в тайных деревьях. Но все же стихала, готовясь заснуть. Не дожидаясь последних аккордов, Панч ступил в сторону, не отпуская ее руки, нагнулся, цепляя с низкой скамейки куртку.
— Бежим!
Они помчались к широким дверям, лавируя между танцующих, а те расступались, провожая их взглядами.
Шаги сыпались по гулкому коридору, к ним прибавился смех.
— Ох, — Ленка стучала каблуками, летя следом за бегущим мальчиком, — да подожди, упаду. Куда мы?
— Кеды возьмем. И потом подарок мой.
— Да! Успеем?
— Еще час целый. Почти. Нормально!
— Да! — закричала она темным деревьям. И засмеялась.
— Да, — смеялся на бегу мальчишка, получивший подарок.
Это был очень старый пирс, вход на него был огорожен столбами с провисшей между ними проволокой, и калитка, железная, сваренная из арматурных прутьев красовалась большим, криво висящим замком. Фонари с набережной кидали на черную воду дрожащие линии света, и далеко слева, над спящим Хамелеоном стояла ослепительно белая маленькая луна, ведя по воде свою, отдельную белую дорожку.
Валик отпустил Ленкину руку, подошел к проволокам сбоку, нагнулся, что-то делая.
— Куртку не порви, — сказал вполголоса. Ленка послушно запахнула расстегнутую курточку, туго-туго, чтоб нигде не торчала. Нырнула в дыру, оставляя за проволокой тихое громыхание гальки, и выпрямилась, ступив на тихие доски, такие старые, что они подавались под ногами.
— Вниз смотри, дырявое все.
Она шла следом, внимательно глядя на черные линии и между ними — посеребренное дрожание воды. А вокруг не смотрела, потому что за пределами пирса вода светила очень ярко и Ленка боялась после блеска не увидеть досок, и угодить ногой в трещину.