Надевая школьное платье и натягивая последние целые колготки, Ленка прикидывала дальше.
Ну, может быть, Инки Шпалы родители и брат. Они лет пять назад в Керчь переехали, из Краснодара. Он такой, как тетки говорят, — красивый мужчина. Хотя Ленка особенной красоты в нем не видит, ну высокий, голова седая вся, а брови черные, изогнутые, как у демона на картине. Инкина мать чернявая такая, с пышной короткой стрижкой. Глаза, как маслины. И он прям во дворе ее ловит и опа, как в танго, опрокинет, после ставит и руку целует. Хохочут. Но опять же из телефонных сплетен Ленка узнала, его выгнали из клиники, за то, что наркоман, и потому они уехали, а был — заместитель главврача. Наверное, отец-наркоман, это совсем плохо.
— Лена? — мама просунула в приоткрытую дверь уже расчесанную завитую голову, — Леночка, ты оделась? Пойдем, я тебе покажу…
В кухне Алла Дмитриевна заходила от шкафа к плите, тыкая накрашенными ногтями:
— Мисочки тут. Скороварка внизу. Ты ее не бери, поняла? Обожжешься вдруг.
— Мам, да ладно тебе. Тебя пять дней не будет. И еще бабка.
— Семь! Ох, Лена… Бабка!
Мать села на табурет, аккуратно берясь ладонями на щеки. Сказала злым шепотом растерянно:
— Как же я ее ненавижу.
— Пусть бы не приезжала, — мрачно ответила Ленка, наваливая в тарелку макарон по-флотски.
— Как? Она же его мать! Как я могу? Мне что, сказать ей Елена Гавриловна, вы уж не приезжайте. Так да?
— Ой, мам, да не знаю я. Просто. Чего ты сердце себе рвешь?
— Рву. Потому что такая вот жизнь! — мать оторвала руки от лица и всплеснула ими, потом приложила одну к сердцу.
— Корвалол вон, на полке, где всегда, — напомнила Ленка, садясь перед макаронами.
— Знаешь, ты на нее иногда очень похожа, — заявила Алла Дмитриевна и вышла, поправляя волосы дрожащей рукой.
— Да и фиг с ним, — подумала Ленка, тыкая вилкой в макароны.
Семки стирала джинсы. И не то, что они были грязные, но постиранные, становились меньше размером и красиво облегали Викочкину небольшую задницу. Хватало как раз на один дискотечный выход, потом штаны растягивались снова, и к следующей субботе Викочка опять бухала джинсы в тазик с горячей водой, а потом вешала их на балконе.
Повесила и сейчас, утыкав по поясу цветными прищепками, перегнулась через железный холодный поручень, разглядывая двор.
Из-за угла вывернулись две лохматые головы. Оля шла быстро и под русой башкой видна была мерно отмахивающая рука. А Ленка Малая как всегда не шла, а будто плыла, тоже быстро, но как-то мягко, вроде что-то там сама себе танцевала.
Викочка обрадованно прижалась животом, собираясь окликнуть подружек.